Наши уже не придут 3

Берия раскрыл её и внимательно прочитал очередную подписку о неразглашении. Она повышала его допуск к государственным секретам до уровня на ступень ниже, чем у Немирова.

— Зачем? — спросил Лаврентий, поставив все необходимые подписи.

— Вон тот сейф — там сконцентрирована вся необходимая тебе информация, все мои проекты на десять лет вперёд, — сообщил ему Аркадий. — Ленин знает, Сталин знает, а вот остальные… Пусть больше не знает никто.

Он открыл сейф и вытащил из него толстую папку, полную листов с печатным текстом.

— Вот, например, мои прогнозы развития танкостроения, — произнёс Немиров, показывая свои иллюстрации и блоки текста, исчерпывающе описывающие изображённые детали и изделия. — Не нужно предупреждать тебя, как сильно всё изменится, попади что-то из этого в руки иностранных разведок?

— Не нужно, — покачал головой Берия, вчитываясь в предисловие. — Но я думал, что бронеавтомобили — это и есть будущее…

— До какой-то поры, — улыбнулся Аркадий. — Кое-кто ударяется в крайности и полностью отказывается от танков, как таковых, а кто-то понимает концепцию неверно, но мы не будем. Вот эта папка.

Он вытащил из сейфа ещё одну очень толстую папку.

— «Танкоград»? — нахмурился Берия. — Не слишком ли претенциозно?

— О, нет, — покачал головой Немиров. — Название исчерпывающе раскрывает суть явления. Это будет массив заводов, единственной задачей которого будет разработка, производство и дальнейшее совершенствование самой современной бронетехники. Почитаешь потом и сам всё поймёшь. Я постарался не оставить пространства для иных трактовок и двусмысленностей.

— Я не хотел, чтобы так получилось, Аркадий Петрович, — вдруг сменил тему Лаврентий.

— А ты-то тут причём? — усмехнулся Немиров. — Это временное явление, очень нужное для страны. Возможность, которую товарищ Ленин может и должен использовать. Поэтому не советую тебе переживать о вещах, на которые ты не в состоянии повлиять. Но на один вопрос ответь — ты готов тащить на себе всё это?

— Да, — после недолгой паузы, ответил Берия. — Я готов.

*19 января 1924 года*

— На основании вышеизложенного, товарища Немирова разжаловать на три ступени, отстранить от должностей начальника Главного управления промышленности вооружений и боеприпасов и начальника Главного управления химической промышленности, — продолжал зачитывать Каменев.

Троцкий сидел довольный, как лис, устроивший кровавую резню в курятнике.

А Аркадий сидел с каменным лицом, не выражающим вообще ничего, так как ему было всё равно, но нужно было показать, будто бы он пытается скрыть неравнодушие к происходящему «наказанию».

Актёр из него так себе, он никогда не умел играть, но тем и хороша реальная жизнь, что неподдельные обстоятельства сами «доигрывают» за «актёров». Поэтому и ценится мастерство театральных профессионалов — у них обстоятельства не настоящие, им нужно поверить в них и отыграть на этой основе настоящие эмоции и реакции.

Немирова же окружали вполне настоящие обстоятельства и разжалуют в майоры его по-настоящему.

Троцкий ратует за то, чтобы Аркадия отправили в войска, «искупить проступок беспримерной службой», только вот у Ленина на этот счёт совсем другие планы…

«Пусть радуется», — подумал Немиров. — «Но время покажет».

Специальная комиссия, которая подтвердила, что проступок, повлёкший трагедию, имел место и теперь Аркадия надо убирать, содержала в себе целых троих людей, которые точно являются сторонниками Троцкого. Это доказательство, что группа «словочётов», как их прозвал Сталин, эффективна.

Сравнительный анализ речей изначально указывал на этих троих — Гавриила Ильича Мясникова, отметившегося ещё в «рабочей оппозиции», но сейчас занимающего должность председателя ВСНХ РСФСР. Тимофея Владимировича Сапронова, секретаря ВЦИК, а также Льва Борисовича Каменева, председателя ВЦИК. Дальнейшие события со специальной комиссией всё подтвердили — лояльные Ленину члены комиссии получили приказ не мешать этим троим, но не допустить, чтобы они договорились до расстрела или тюремного срока для Немирова.

По сути, сторонники Троцкого уже глубоко в правительстве. Их много, но надёжно известно только о «говорящих», то есть тех, кого пускают на трибуну. ОГПУ собирает сведения, картотека наполняется, но масштаб ещё неясен, поэтому нужно ждать и играть по правилам партии.

В целом, теперь и Ленину, и Сталину, отчётливо видно, к чему всё это идёт. Особенно после того, как эта группа «беспокоящихся за дело Революции» сделала свой первый решительный шаг…

Примечания: