Наши уже не придут

Так как артели всяко эффективнее, чем крестьянская община и более реалистичны, чем та химера, которой до сих пор пытается достигнуть Столыпин, Аркадий считал их отличным временным решением.

Почему он считал идеи Столыпина химерой? А ровно потому же, почему невозможно сразу получить социалистические формы хозяйствования — перепрыгивание через несколько этапов.

Столыпин хотел, через слом крестьянской общины, каким-то образом сразу получить прослойку крепких хозяйственников, но единственное, чего добился — получение прослойки крепких кулаков[23].

Нет сейчас контроля за аграрным сектором, на крестьян всем плевать, с самой высокой колокольни, поэтому кулаки имеют карт-бланш на любой вид деятельности. Хочет — сам обрабатывает собственные наделы и видит, как в соседнем селе другой кулак себе «Роллс-Ройс»[24] покупает, хочет — сам покупает себе «Роллс-Ройс».

По мнению Аркадия, должны быть особые условия, чтобы подобная реформа не создавала бы кулаков, а сразу переходила к фермерам.

А возможно, Столыпин считал, что надо просто пережить людоедские десятилетия, пока всё село не перейдёт в состояние кулацких наделов, с постепенным вымиранием обычных селян, а там механизация и автоматизация — много людей просто станет не нужно.

Но тогда следующий вопрос — а где брать солдат и горожан? Если на селе никто не рожает, то никто не едет в город и не вербуется в солдаты.

«Как ни посмотри, какая-то химера», — подумал Аркадий. — «Нежизнеспособно ни через двадцать лет „спокойствия“, ни через сорок…»

Он собирался приложить максимум усилий, чтобы избежать следующей по значимости беды современной ему цивилизации — депопуляции. Сейчас об этом никто даже не думает, наоборот, неомальтузианцы искренне считают, что при нынешнем росте населения земля скоро закончится и на всех не хватит.

Невозможно, при имеющихся данных, предсказать, так называемый, демографический переход, и неотвратимое старение населения.

«Какая промышленность и какое развитие, когда у тебя к 2040-му году шесть миллиардов населения, вместо прогнозированных ООН десяти миллиардов, и 41 % из них — люди старше 60 лет?» — мысленно задал вопрос Аркадий. — «И необоримый тренд „чайлдфри“ почти повсеместно, даже в Африке. А ведь были ещё и многочисленные войны, в которых умирают молодые и зрелые».

В ряде стран пытались решить проблему обязательным рождением детей, а где-то платили огромные деньги, лишь бы рожали, но это не помогало. Спираль смерти — вот куда попало человечество той эпохи. И не было другого выхода, кроме как воевать за то, что ещё есть. Но воевать без плана — гробить солдат зря.

«И как этого всего избежать?» — Аркадию очень сильно захотелось закурить.

Глава двадцать четвертая Личная протекция

— Разобрать, — приказал Аркадий. — Вообще никуда не годится.

Солдаты тяжело вздохнули и начали разбирать макет пулемётной огневой точки.

«Немец — он не тупой», — подумал Немиров. — «На такую халтуру не купится».

Его идея по усилению защиты фортификаций — ложные цели.

— Следующую точку стройте так, чтобы можно было настоящий пулемёт поставить, — приказал Аркадий. — Чтобы снаружи никто не увидел никакой разницы.

Вдоль ответственной зоны будут размещены многочисленные обманки, на которые противник будет вынужден реагировать.

— И маскировку обязательно, — добавил капитан Немиров.

— А зачем, ваше высокоблагородие? — недоуменно почесал затылок один из солдат, рядовой Иван Балыков.

— Немцы не дураки, — вздохнул Аркадий. — Если маскировки не будет — сразу поймут, что дело тут нечисто. Надо, чтобы эти огневые точки ничем не отличались от остальных.

Он приказал батальонным умельцам как-то извернуться и изготовить достоверные макеты пулемётов, а также выделил форму и материалы для создания достоверных манекенов, которые будут вечно бдеть на посту.

Понятное дело, можно и запомнить расположение огневых точек в ходе разведки, но есть одна особенность войны, препятствующая подобному — артиллерия. Дистанционный ландшафтный дизайн тут настолько радикальный, что и сам не сразу разберёшься, где и что находится. К тому же, сапёры регулярно «обновляют» колючую проволоку, растягивая её замысловатыми узорами, и латают, как могут, траншеи. И когда всё это вновь смешивается с землёй…

«Эх, как тяжело работать с лётчиками…» — подумал Аркадий. — «Крылатая знать от армии…»

У лётчиков своё командование, несмотря на то, что они подчинены корпусу, поэтому летают они по настроению, а на все вопросы отсылают к подполковнику Львову.

Немирову нужно получать самые актуальные снимки вражеских позиций, а у летунов техническое обслуживание и они поехали в тыл, на своих Фордах «Т», поэтому до завтра лучше не ждать.

Подполковник Львов же лишь разводит руками — техника сложная, надо тщательно обслуживать, никак не можем помочь.

И не волнует их, что от этих данных зависят жизни солдат: не барское это дело — обслуживать интересы какой-то там солдатни…

Ещё один элемент, который надо будет радикально пресечь в будущей Красной Армии.