Наши в космосе

– Вы знаете, у меня шпора. На пятке. Иногда ничего, а иногда ходить прямо-таки невозможно. Терплю. Очень больно, а терплю. Я им ничего не сказал, но мне кажется, они знают. Взгляд такой… сочувствующий. Но ведь это ничего, что шпора, да? Я думаю, ее можно даже не удалять, все равно там почти всегда невесомость…

Я кивнул. Не было смысла напоминать ему, что на станции имеется обязательная беговая дорожка, что при неизбежных маневрах иногда придется переносить на ногах и двойную тяжесть… да мало ли еще что. Не было смысла разбивать в осколки его надежду. Пусть ее рушат другие.

Генерал в мундире с нашивками за безупречную службу смотрел на меня сквозь дымчатые очки:

– Вы действительно интересуетесь кометными ядрами?

Я помедлил с ответом. Врать в присутствии расположившегося рядом с генералом психолога было опасно.

– Да как вам сказать…

– Чудесно! - расцвел психолог. - Значит, не очень? Это именно то, что нам нужно! Понимаете, многие специалисты, влюбленные в свое дело, вольно или невольно начинают иммунизировать данные, подгонять, так сказать, под выдуманную на досуге рабочую гипотезу, а кто нам даст уверенность в том, что гипотеза верна? Пять лет в облаке Оорта с одним лишь коллегой могут развить эту тенденцию до степени болезненной страсти. Нам нужна абсолютная достоверность данных, а значит, нам нужен по возможности незаинтересованный человек. Кстати, я говорю это вам для сведения, а не для распространения. Незаинтересованный человек, но обязательно доброволец с развитым чувством ответственности, вы меня понимаете? Если здоровье такого человека не помешает ему работать на станции, он будет идеальной кандидатурой. Мне начинает казаться, что вы можете нам подойти.

– Спасибо.

– Последний вопрос, - сказал генерал. - Я знаю, что у вас есть стаж работы в ближнем внеземелье. Но почему именно исследовательская станция "Комета-три"? Имейте в виду, облако Оорта - это на пять лет, и отпусков у вас не будет. Предел дальности для ракетной техники. Самый заурядный обмен радиограммами займет несколько месяцев. Если с вами что-то случится, Центр не сможет вовремя прийти на помощь. Отсюда повышенные требования к здоровью. Кроме того, напоминаю, что вам предстоит работать с Упыряевым, это уже говорит само за себя. Он ценный работник и космический старожил, отработал уже два срока и согласен остаться на третий, но характер у него… слыхали, наверно?

Я вежливо кивнул. Нет, работать с легендарным Упыряевым бок о бок мне пока еще не доводилось, но наслышан о нем я был предостаточно. Известный всему внеземелью мизантроп, склочник и хам.

Ничего, перетерплю. При таких-то условиях контракта!

– Нам нужно понять, что заставляет вас искать этого места. Сумма прописью?

Я замялся.

– Смелее!

– Да.

Генерал и психолог переглянулись.

– Зачем вам деньги?

– Я должен ответить? - спросил я.

– А как вы думаете?

Я вздохнул.

– После окончания моего контракта я буду обеспечен лет на пятнадцать. Это позволит мне соглашаться не на всякую работу, а лишь на такую, которая будет доставлять мне удовольствие. Извините, если вы ждали от меня чего-то другого.

– Нет, что вы, - улыбнулся психолог. - Напротив, вы нравитесь мне все больше и больше.

Ожидание затягивалось, и в комнате становилось душно. Полтора десятка кандидатов, отобранных из трех с лишним сотен соискателей, мучились нервной зевотой.

– Нет, не возьмут меня, - бормотал человек мне в ухо. - Кого-нибудь другого возьмут. Если бы только шпора… Но шпора, конечно, главное. Не заметил вовремя, запустил, теперь ее никаким ультразвуком не проймешь… И ведь с чего эта сволочь началась?…

Мне пришлось выслушать длиннейший рассказ о том, с чего началась эта сволочь, как и чем ее пришлось лечить и почему лечение не оказало на сволочь никакого воздействия. Довольно скоро он мне надоел со своей шпорой на пятке. У кого что болит, тот о том и говорит. Совершенно напрасно многие склонны понимать эту пословицу в переносном смысле.

– Обидно, знаете ли, - трагически шептал человек. - Из-за какого-то паршивого костного отростка! Сил нет, как обидно. У меня ведь квалификация…

– У всех квалификация, - сказал я, давя зевок. - Этим вы здесь никого не удивите.

– Вот то-то и оно, - пригорюнился человек. - А у вас… простите, если лезу не в свое дело… у вас все в норме?

– Абсолютно.

Кажется, он ожидал более развернутого ответа. Или просто не поверил мне. Многие не верят.

– Вы расскажите, - зашептал он, конспиративно оглядываясь, - я по себе знаю: всегда легче, когда выговоришься. Честное слово, я никому ни звука…

Я переменил позу, обеспечив между своим ухом и его губами некоторое расстояние.

– Знаете, я здоров. Рассказывать нечего.

Я не темнил.