Наши в Скайриме. Жизнь и самые обычные приключения имперского нобиля Теллурио Валерия и его верной компаньонки Ма`Руссы

— Хорошо. А с генералом Туллием ты знаком? Кстати, он здесь?

Хадвар переглянулся с мастером пыток, стоящим наготове с заклинанием молний. Его помощник звенел ключами, старательно пытаясь одолеть ржавый замок клетки.

— Еще одно слово и тобой займется этот мощный старик, отец местной демократии.

Хадвар шутил. Но сказал ровно то, что хотел сказать, а то, что я услышал обрывок киноцитаты, следовало отнести на счет моей шизофрении.

Скрежет двери и конец всем надеждам. Теперь, разве что настоящий Довакин, убегая из разгромленного Хелгена, сочтет необходимым прокачать взлом на моей тесной грязной клетке. Главное, дожить. Суровый норд ушел в подземелье, догонять своих подчиненных. У него явно горел месячный план по поимке всякого сброда.

— Ма’Русса, ты здесь?

— Мутсера? Ты пришел! — донесся слабый голосок из угловой клетки, перешедший в кашель.

— Что с тобой? Ты в порядке? — голос каджитки внушал опасения.

— Она больна и хочет есть. Я тоже хочу жрать! — влез в разговор арестованный маг.

Что мне оставили? Вода, еда и пяток отмычек — забавно, но в духе Скайрима, собранные в пути алхимические ингредиенты, по последнему флакону восстановления здоровья и запаса сил, всю одежду и броню. И книгу жалоб и предложений, то есть чтиво про «Выживание в Скайриме». Маг вон тоже одет — обут и тискает какую-то книжонку. Может, тут так принято, чтобы узники не скучали.

Пользуясь тем, что палач отвернулся, прошептал соседу, протягивая между полосами железа жареную кроличью лапу:

— Будь добр, передай каджитке.

— А если не буду добр, тогда что? — проворчал заключенный.

— Тогда мы оставим тебя здесь, когда соберемся уходить.

«А твой засиженный мухами труп ограбит и обоссыт начинающий Довакин», чуть было не добавил следом, да воспитание помешало.

— Смешно слышать такое от глупца, угодившего в лапы тупицы-Хадвара.

— Мне он не показался таким уж тупицей. Так что, передашь еду?

Бретонец высокомерно усмехнулся.

— Передам, если найдется и для меня.

Он переправил кроличью ножку и хлеб каджитке, тут же получив от меня аналогичный комплект.

— Яблок не найдется? — скривился при виде мяса маг. Каджитка робко попросила еще еды и он брезгливо швырнул ей свой кусок крольчатины.

— Мы же в Скайриме! У меня и капуста с помидорами есть. На, передай соседке воду и лосося. Только аккуратно, — вежливо, но настойчиво попросил я.

И тоже посчитал нужным приглушить разыгравшийся на фоне изматывающего марш-броска и последовавших переживаний аппетит. Некоторое время из клеток доносилось приглушенное чавканье, но местные сотрудники нагло игнорировали нарушение режима содержания. Помощник, сидя на табурете и закинув ноги на стол, читал книжку с силуэтом дракона на обложке. Палач пыхтел, доставая из висячей клетки труп замученного норда. Хм, странное у них распределение обязанностей.

В тюрьму втолкнули пару новых постояльцев. Какую-то блондинку в одеянии Братьев Бури и босого, грязного оборванца. Как человек, начинавший игру много раз, рожу этого неудачника запомнил навсегда.

Легионер-орк подождал, пока повстанку разместят со всеми удобствами в виде ведра и соломы в каменном мешке за углом, передал оборванца с рук на руки помощнику палача и поспешил покинуть застенок, поворчав напоследок: «Эти ублюдки тоже считают себя легионерами!».

— Эй, ты ведь конокрад из Рорикстеда? — обратился я к арестованному, которого не спешили помещать в камеру.

— Тебе чего? — опешил босяк, за что тут же получил тумака от надзирателя.

— Мне — ничего. А ты не бегай от лучников. Помрешь усталым!

Помощник палача отвратительно заржал:

— Смешно. Расскажу остальным.

— Лучше прямо сейчас, пока шутка не протухла.

— Сам не протухни тут, — довольно осклабился собеседник.

— Ты! Все никак не уймешься, имперец! — крикнул палач, бросив на пол труп, в рот которому что-то перед этим затолкал. — Придется подрезать тебе язык!

Однако слова пожилого садиста разошлись с делом самым разительным образом. Одной рукой он зафиксировал своего помощника, другой дважды и глубоко всадил ему эльфийский кинжал между шеей и ключицей. Агонизирующее тело рухнуло на колени, а потом лицом вниз, обильно заливая древние камни кровью.

Я выматерился и отшатнулся, насколько позволяла стоячая клетушка. В этот момент толща земли над нами дрогнула, словно на форт Хелгена свалилось что-то огромное. С потолка из щелей между камнями посыпалась пыль и куски раствора.

Палач перешагнул через тело. Почти по-товарищески положил руку на плечо остолбеневшему конокраду и тут же с быстротой швейной машинки несколько раз продырявил ему тощий живот. Вор вскрикнул, содрогнулся и начал оседать на слабеющих ногах. Убийца перерезал путы на руках умирающего Локира, засунул ему в одну из кровоточащих ран черный камень и сменил клинок на ключи.

— Этих тоже? — глухо спросил палач у мага, выпущенного на свободу.

— Позже. Сочлись за хлеб-соль, имперец. Поживешь немного. — тон бретонца сделался злобно-деспотичным. — Ровно до следующей партии осколков.

Едва маг шагнул из заточения, как трупы зашевелились и начали неуклюже подниматься. Каким-то чудом меня не стошнило и в этот раз.