Наши в ТАССе

Татьяна спокойно понесла на выпуск А отредактированную заметку, а вернулась бегом. Вся гневом пылает.

– Александр Иванович! Это убиться! – шумит она. – На выпуске отметили двухбаллкой и вывесили на доску лучших зыкинскую халтуру «Кто придумал колесо?»! Ну как это понимать? Дикую халтуру подсунул нам этот Зыков. Я сидела, сидела… Всё облизывала, облизывала! И на! На доске лучших наш Зыков! Не-ет! Я категорически против!

Медведев робковато машет ладошкой книзу. Мол, сбрасывай обороты, сбрасывай:

– Так прямо выступать нельзя. Это ж бунт на тассовском корабле! А мне ещё надо подписаться под двухбалльным решением…

– И неужели вы его подпишете?

– Не знаю… Как верхи…

– За верхи не переживайте. Я уже Краевского дожала! Убедила, что халтуру поощрять нельзя.

– Ну, это уже лучше.

Сегодня получка.

Бузулук сияет:

– Саша Петрухин не удержался на волне. В прошлую получку он на рубль меня обогнал. А сейчас у меня гонореи 69, а у него 39. Ну ладно. Запишу это в свой актив. И на закуску выдаю занятную байку. У пасечника медведь воровал мёд. Пасечник вырыл яму, замаскировал ветками. Медведь долго не появлялся, пасечник забыл думать о нём. По забывчивости пасечник сам ввалился в ту яму. Не может выкарабкаться. Скоро туда попал и медведь. Медведь лизнул раз пасечника, сморщился, но драть не стал. Невкусный дядька! Медведь прыгнул ему на плечи и выскочил из ямы. Потом бросил в яму бревно и палку. Пасечник вылез. Терзает его совесть: «Хотел мишке плохое сделать, а он меня выручил!»

После обеда Василевская выдаёт в нашей комнате зарплату. Рядом сидит Хромова, собирает по рублю для чёрной кассы. Умасливает заплатить Чантурию.

Галантный грузин выдал пока ей лестный комплимент:

– Посмотрит – рублём подарит!

– Так давай!

– Что?

– Назад давай подарок. Рубль!

1 марта, суббота

Радиопередача о Верстовском.

Заходили чарочки по столику,
Заплясали молодцы по горенке…

Русь…

Наворачиваются слёзы…

Весна.

У меня брюки у карманов поистрепались в лохмотья.

Еду в ГУМ. Куплю ткани на брюки. Пошить дешевле, чем купить готовые.

2 марта, воскресенье Денисович

Дежурю на выпуске А с милым Александром Борисовичем Денисовичем.

Дежурить с ним легко, приятно. Он прост, нечванлив, неспесив. У него нет этих глупых качеств самовлюблённости и самовозвеличения, без которых немыслим ни один средней руки тассовец.

Он даёт мне заметку из Рязани «Молодёжь и клубы»:

– Сделайте её в свете последних веяний. Фразы делайте проще, чётче, человечнее. Тут автор перечисляет доклады. Не делайте этого. Кавычки уберите. Скажите, что обсуждались такие-то важные проблемы. Не спешите. Время есть. Подумайте.

Вслед за рязанской я выправил луганскую информашку.

А одесскую заметку «Славная дочь Франции» я озаглавил «Цветы на могиле Жанны Лябурб» (к 50-летию её расстрела).

– А почему вы переиграли заголовок?

– Слишком суховат… Да ещё и проверить надо насчёт дочери.

– Верно. Сверьте, называет ли энциклопедия её дочерью Франции.

Мои опасения оказались не напрасными.

Александр Борисович пожал мне руку:

– Благодарствую! Вы спасли нас от такого ляпа…

Уже три.

– Вам не хочется поесть? – спрашивает Александр Борисович.

– Не прочь.

– Сходите вы поешьте, а потом схожу я.

Дело к вечеру. Поток информаций мелеет.

Можно расслабиться.

Мне лестно, что со мной он держится на равных.

– Ка-ак время всё стирает, – вздыхает он. – Еду вчера с женой на такси. Вышли. Навстречу идёт Молотов с супругой. Я хорошо его знаю. Я в Монголии семь лет был корреспондентом. Там сталкивался с ним и по работе, и по партийным делам. Идёт… Никто его не видит. Не замечает… А прежде какой был вокруг его имени ажиотаж! Время всему положило конец. Мне кажется, слишком круто с ним поступили. У всех бывают ошибки. А у нас р-раз! – он резко провёл рукой в воздухе две линии крест-накрест, – и перечеркнули всего человека…

Александр Борисович – филателист. У него уйма марок. Есть люди, у которых по тридцать тысяч марок. Бизнес делают на марках. У Александра Борисовича скопилось много монгольских марок. По государственной цене продал одному дельцу. Тот их, наверное, перепродавал.

По кремлёвской вертушке звонят из ЦК.

– Да, – отвечает Александр Борисович, – материал я прочёл. Давайте подумаем над заголовком. Под «Заявление ТАСС» этот материал не совсем идёт. Мелковат. «Серьёзное предупреждение»? Пожалуй, пойдёт… А-а-а… Да, да… Нет! Получится, как у китайцев. Согласен, это не заголовок. «Заявление советского контролёра»? Хорошо. Остановимся на этом… Да, информация «Чехословацкий гость в Москве» о секретаре КПЧ Йозефе Компны уже готова. Пошла по свету.

Интересна эта комната.

Сюда бегут со всей земли новости, отсюда они идут по свету. И всё так просто, спокойно, обыденно.

Здесь восемь телефонов-агрегатов, рация, двое часов на стене и штамп-часы для отметки времени на оригиналах, которые идут в технику.

Часы и карты – вот что особенно бросается в глаза.

Карты во всех комнатах. Только в одной нашей комнате пять. Всего же на нашем этаже около семидесяти!