Наши за границей

Слуга все стоял и глупо улыбался.

– Voulez‑vous encore quelque chose, monsieur? – спросил он наконец, собираясь уходить.

Николай Иванович понял слово «анкор» и воскликнул:

– Как анкор? Как еще? Ведра с кофеем принес, да еще спрашивает – не подать ли анкор! Сорокаведерную бочку с кофеем нам еще приволочь хочешь, что ли! Иди, иди с Богом! Вишь, как разлакомился! Анкор! Правду купец‑то в Кельне на станции говорил, что здесь семь шкур дерут, – отнесся Николай Иванович к жене.

Слуга все еще стоял, глупо улыбался и, наконец, сказал:

– J’aime la langue russe… Oh, que j’aime, quand on parle russe!

– Глаша! Что он торчит? Что ему еще надо?

– Говорит, что очень любит слушать, когда говорят по‑русски, – перевела Глафира Семеновна и кивнула слуге, сказав: – Алле…

Тот переминался с ноги на ногу и не шел.

– Votre nom, monsieur, votre carte… – сказал он. – Il faut noter chez nous…

– Что он говорит? Чего еще ему надо, Глаша?

– Спрашивает, как нас зовут.

– А! Паспорт? Сейчас, сейчас… – засуетился Николай Иванович.

– Oh, non, monsieur… Le passeport ce n’est pas nécessaire. Seulement vorte nom, votre carte.

– Говорит, что паспорт не надо. Просит только твою карточку.

– Как не надо! Вздор… Пускай уж заодно берет. Ведь прописаться же в участке надо. Ведь не на один день приехали. Вот паспорт… – выложил Николай Иванович на стол свою паспортную книжку.

Слуга отстранил ее рукой и стоял на своем, что паспорта не надо, а надо только карточку.

– Seulement une carte… une carte de visite… – пояснял он.

– Дай ему свою визитную карточку. Говорит, что паспорта не надо. Верно, здесь не прописываются.

– Как возможно, чтобы не прописывались. Где же это видано, чтобы не прописываться в чужом месте! Почем они нас знают! А вдруг мы беспаспортные! Вот, брат, бери паспорт… – протянул слуге Николай Иванович книжку.

– Pas passeport… Seulement la carte… – упрямился слуга.

– Да что ты его задерживаешь‑то! Ну, дай ему свою карточку. Ведь для чего же нибудь ты велел сделать свои карточки на французском языке.

Николай Иванович пожал плечами и подал карточку. Слуга удалился.

– Глаша, знаешь, что я полагаю? – сказал Николай Иванович по уходе слуги. – Я полагаю, что тут какая‑нибудь штука. Где же это видано, чтобы в гостинице паспорта не брать в прописку!

– Какая штука?

– А вот какая. Не хотят ли они отжилить наш багаж, наши вещи? Мы уйдем из номера, вещи наши оставим, вернемся, а они нам скажут: да вы у нас в гостинице не прописаны, стало быть, вовсе и не останавливались, и никаких ваших вещей у нас нет.

– Да что ты! Выдумаешь тоже…

– Отчего же они паспорт не взяли в прописку? Паспорт в гостиницах прежде всего! Нет, я внизу во что бы то ни стало всучу его хозяйке. Паспорт прописан, так всякому спокойнее. Ты сейчас и в полицию жаловаться можешь, и всякая штука…

Глафира Семеновна между тем напилась уже кофею и переодевалась.

– Ты смотри, Глаша, все самое лучшее на себя надевай, – говорил Николай Иванович жене. – Здесь, брат, Париж, здесь первые модницы, первые франтихи, отсюда моды‑то к нам идут, так уж надо не ударить в грязь лицом. А то что за радость, за кухарку какую‑нибудь примут! Паспорта нашего не взяли, стало быть, не знают, что мы купцы. Да здесь, я думаю, и кухарки‑то по последней моде одеты ходят.

– Да ведь мы на выставку сейчас поедем… Вот ежели бы в театр… – пробовала возразить Глафира Семеновна.

– Так на выставке‑то, по всем вероятиям, все как разряжены! Ведь выставка, а не что другое. Нет, уж ты новое шелковое платье надень, бархатное пальто, визитную шляпку и бриллиантовую брошку и бриллиантовые браслетки.

– Зачем же это?

– Надевай, тебе говорят, а то за кухарку примут. В модный город, откуда всякие наряды идут, приехали, да вдруг в тряпки одеться! Все лучшее надень. А главное, бриллианты. Да и спокойнее оно будет, ежели бриллианты‑то на себе. А то, вон видишь, паспорта даже в прописку не взяли, так как тут бриллианты‑то в номере оставлять! У тебя бриллиантов с собой больше чем на четыре тысячи.

– Вот разве только из‑за этого…

– Надевай, надевай… Я дело говорю.

Через четверть часа Глафира Семеновна оделась.

– Ну вот, так хорошо. Теперь никто не скажет, что кухарка, – сказал Николай Иванович. – Вот и я бриллиантовый перстень на палец надену. Совсем готова?

– Совсем. На выставку поедем?

– Конечно же прямо на выставку. Как выставка‑то по‑французски? Как извозчика‑то нанимать?

– Алекспозисион.

– Алекспозисион, алекспозисион. Ну, тронемся…

Николай Иванович и Глафира Семеновна сошли с лестницы. Внизу Николай Иванович опять всячески старался всучить свой паспорт в прописку, обращаясь уже на этот раз к хозяину и хозяйке гостиницы, но те также наотрез отказались взять: «Се n’est pas nеcessaire, monsieur».

– Нет, уж ты что ни говори, а тут какая‑нибудь штука да есть, что они паспорта от нас не берут! – воскликнул Николай Иванович, выходя из подъезда на улицу, и прибавил: – Нужно держать ухо востро.

Кошон или коше?