Наши за границей

– Сходим, сходим. Тут вот как раз против магазина есть кофейня.

Земляк, не найдя себе по вкусу непромокаемого пальто, отошел от прилавка и через несколько минут был вместе с Николаем Ивановичем в кофейне, находящейся против Луврского магазина.

– Пивка, что ли, хватим? – спрашивал Николай Иванович земляка.

– Зачем пивка? В Париже надо пить красное вино, – дал ответ земляк и приказал подать бутылку вина.

Они чокнулись. Зашел разговор, где сегодня обедать, где провести вечер.

– Вечером‑то бы в какое‑нибудь эдакое заведеньице попикантнее, позанятнее, позабористее, в какой‑нибудь кафешантанчик эдакий, где разные канашки черноглазые поют, – с улыбочкой, подмигнув глазом, сказал Николай Иванович. – Ведь, верно, есть такие заведения.

– Как не быть! Таких заведений много, но с женой‑то вам неудобно, жена‑то вам помеха, – отвечал земляк.

– Так‑то оно так, но жена моя баба походная.

– Какая бы походная ни была, а все уж не дозволит вам развернуться с какими‑нибудь черноглазыми канашками, как вы выражаетесь.

– Это уж само собой.

– А в Париж‑то ведь только и приезжают за этим. При жене вы, как там хотите, все вроде как бы на службе, все вроде как бы в подчинении, а без нее‑то у вас душа бы раздалась. Погуляли бы вволю.

– Верно, верно.

– И угораздило это вас, батенька, в Тулу со своим самоваром приехать! – продолжал земляк.

– Как так? То есть вы про что? – недоумевал Николай Иванович.

– Как в Тулу со своим самоваром не ездят, потому что там их много, так и в Париж со своей бабой не ездят, потому что баб здесь не оберешься.

– Ах вот вы про что! Да, да, это правильно. Ну, да уж обузу захватил, так делать нечего, от нее не отбояришься. Так где бы сегодня пообедать? Вы Париж знаете?

– Знаю. Бывал. Второй раз здесь.

– Так вот порекомендуйте, где бы посытнее. А то здешние обеды все какие‑то жидкие.

Земляк задумался.

– Ни разу не обедали у ротисьера? – спросил он Николая Ивановича.

– А что такое ротисьер?

– Жарильщик, по‑нашему жарковник, специалист по жареному, по жаркому. Большая закусочная лавка эдакая. Не пугайтесь, не пугайтесь, не на манер нашей, петербургской, закусочной лавки, а нечто шикарное. Выберем мы себе хороший кусок мяса, хорошую птицу, – и тут же при нас специалист этот для нас все это и зажарит.

– Что ж, это хорошо. Можно выбрать побольше и уж наесться до отвалу. А то в здешних ресторанах подают порции меньше воробьиного носа. И индейку зажарить можно?

– Целого борова зажарят.

– Вот и отлично. Ну а театр, театр? Только что‑нибудь позабавнее.

– В американском цирке были? Джигитовку и сражение диких индейцев видели?

– Где же видеть, батенька, коли мы всего три дня в Париже.

– Так вот и поедемте туда. Это за городом… Так в цирк?

– Индейку есть в закусочную и индейцев глядеть в цирк. Хорошо.

Выпив бутылку красного вина, земляки опять отправились в Луврский магазин.

Глафира Семеновна по‑прежнему все еще возилась за ширмами с продавщицей.

– Глаша! Ты здесь?

– Здесь, здесь… Вообрази, все еще фасона настоящим манером не могу себе выбрать, – отвечала Глафира Семеновна из‑за ширмы.

Ротисьер

Выбирая в Луврском магазине для себя наряды, Глафира Семеновна провозилась целый день. Был четвертый час, когда она, окончив примерку, решила, что ей взять.

Выбраны были роскошный корсет, сорти де‑баль, два платья и шляпка. На отличавшуюся некоторою дородностью Глафиру Семеновну готовые платья не были вполне впору, продавщицы решили их переделать и через день прислать к Глафире Семеновне в гостиницу вместе со всем купленным ею в магазине товаром. Николай Иванович расплатился и тотчас же заговорил об обеде.

– Едем поскорей обедать. Есть страсть как хочется. Хоть раз в Париже пообедать по‑настоящему, по‑русски, а то все в семь да в семь часов. Какой это обед! Это ужин, а не обед. Вот, Глафира Семеновна, земляк рекомендует какую‑то съестную лавку специалиста по части жарких, где можно сытно и всласть пообедать, – сказал он жене.

– В съестную лавку! Да ты в уме? – воскликнула Глафира Семеновна.

– Не бойтесь, сударыня, названия. Оно тут ни при чем, – подхватил земляк. – Вы увидите, как это хорошо. Вся сырая провизия налицо. Вы выберете, что вам понравится, и вам изжарят или сварят. Ведь в Петербурге вам, я думаю, когда‑нибудь приходилось закусывать с мужем в Милютиных лавках, где вам все закуски прямо от куска режут. Так и тут. Едемте же. Туда мы можем доехать в омнибусе.

Выйдя из магазина, супруги и земляк тотчас же сели в омнибус, идущий в Порт‑Сен‑Дени, и через четверть часа, приехав на место, входили в съестную лавку ротисьера.