Читаем Наши за границей полностью

— Уговорите ее, месье, вашу супругу… Место очень веселое… Красивые женщины есть, — шепнул швейцар.

— Нет, уж теперь закусила удила, так ее не только уговорить, а в ступе не утолочь, — отвечал Николай Иванович. — Веди домой и заказывай ужин для нас.

Через четверть часа они были дома. Глафира Семеновна с сердцем сбросила с себя ватерпруф, шляпку, села в угол и надулась. Николай Иванович взглянул на нее и покачал головой. Швейцар подал ему карту кушаний и отошел в сторонку. Николай Иванович повертел ее в руках и сказал:

— Я, брат, по-немецки ежели написано, то гляжу в книгу и вижу фигу, так уж лучше ты заказывай. Глаша! Ты чего бы хотела поесть? — обратился он к жене.

— Ничего. У меня голова болит.

— Нельзя же, милый друг, не евши. Завтра рано утром поедем в Париж, так уж не успеем до отправления поесть. В котором часу, Франц, идет поезд в Париж?

— В восемь часов утра. Вам придется на Кельн ехать, и там будет пересадка в другие вагоны. В Кельн приедете вечером и только в Кельне можете покушать, а до Кельна поезд нигде не останавливается больше двух-трех минут.

— Ну вот, видишь, Глаша, стало быть, тебе необходимо поклевать с вечера, — уговаривал Николай Иванович жену. — Скажи, чего ты хочешь, — вот Франц и закажет.

— Спасибо. Не желаю змей есть по его заказу.

— Ах, мадам, мадам! И как это вы эту змею забыть не можете! — начал швейцар. — Разве я хотел сделать вам неприятное? Я не хотел. А что змея, так это аквариум. Аквариум не может быть без крокодил и змея, рыбы и амфибиен…

— Врете вы, может. У нас в Петербурге есть Аквариум без крокодила и без змеи. Даже и рыбы-то нет. Плавает какой-то карась с обгрызенным хвостом да две корюшки — вот и все.

— Ну, это не настоящий аквариум.

— Врете. Самый настоящий. Ваш же немец там оркестром дирижирует.

— Поешь что-нибудь. Полно капризничать-то, — сказал Николай Иванович.

— Да ведь гадостью какой-нибудь немецкой накормят. Вот ежели бы щи были.

— Есть щи, Франц?

— Нет, щей здесь не бывает. Щи — это только в России.

— Ну, тогда нельзя ли дутый пирог с рисом и с яйцами и с подливкой? Здесь я, по крайней мере, буду видеть, что я ем.

— Пирог, мадам, русский кушанье. Здесь, в Берлин, это нельзя.

— Все нельзя, ничего нельзя. Ну так что же у вас можно?

— Хочешь, Глаша, сосиски с кислой капустой? Сосисок и я поел бы… А уж в Берлине сосиски, должно быть, хорошие — немецкая еда.

— А почем ты знаешь, чем они здесь начинены? Может быть, собачиной.

— Я, мадам, могу вам сделать предложение майонез из рыба.

— Нет, нет, нет. Ничего рубленого. Вместо рыбы змею подсунете.

— Опять змею? Нет, мадам, здесь змея не едят.

— Ну, так угря подсунете. Та же змея.

— Она и стерлядь не ест. Говорит, что змея, — сказал Николай Иванович и спросил швейцара: — Ну, можно хоть селянку-то на сковороде сделать?

— И селянки я есть не стану, — откликнулась жена. — Что они тут в селянку наворотят? Почем я знаю! Может быть, мышь какую-нибудь. В крошеном-то незаметно.

— Ну, поросенка заливного под сметанным хреном. Можно, Франц?

— Селянка и поросенок, месье, опять русский кушанье, — дал ответ швейцар.

— Тьфу ты, пропасть! Опять нельзя! Даже поросенка нельзя! Ведь поросенок-то свинина, а вы здесь, немцы, на свинине и свиных колбасах и сосисках даже помешались. Прозвище вам даже дано — немецкая колбаса.

— Верно. Я знаю. Я жил в России. Но поросенка здесь не кушают. То есть кушают, но очень мало.

— Отчего?

— Экономия. Поросенок может вырасти в большая свинья. Свинья большая кушают.

— Глаша! Слышишь? Опять экономия! — воскликнул Николай Иванович. — Ну, немцы! Слышишь, Франц, зачем вы умираете-то? Вам и умирать не надо из экономии. Ведь хоронить-то денег стоит.

Швейцар улыбнулся.

— Можно, по крайней мере, у вас хоть ветчины с горошком достать? — спросила, наконец, Глафира Семеновна швейцара.

— Это можно, мадам. Ветчина с горохом и с картофель и с русский зауэрколь, с кислая капуста.

— Ну, так вот ветчины. Ветчины и бульон. Бульон можно?

— Можно, мадам.

— Да вали еще две порции телячьих котлет да бифштекс, — прибавил Николай Иванович. — Надеюсь, что это можно?

— Можно, можно, но только бараний котлет, а не телячий. Телячий нет в карта.

— Тоже экономия? — спросил Николай Иванович.

— Экономия, — улыбнулся швейцар.

— Ах, черти, черти жадные! Ну, вали бараньи котлеты. Цыпленком нельзя ли, кроме того, позабавиться?

— Можно, месье.

— Так пару цыплят. Да пива, пива побольше. Нельзя ли в какой-нибудь большой кувшин его налить?

— Можно, можно, — кивал швейцар и спросил: — Все?

— Чего же еще больше? И этого довольно. Или нет. Закажи, брат, мне порцию сосисок немецких. Хоть они, может быть, у вас и собачиной копченой набиты, а всетаки хочется попробовать… Жена есть не будет, а я съем. Нельзя быть в Неметчине и немецких сосисок не попробовать! Вот жаль, что у вас тут простой русской водки нет.

— Кюммель есть, — отвечал швейцар.

— Сладость немецкая. Какая это водка! Ну да уж вели подать, делать нечего.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наши за границей

В гостях у турок
В гостях у турок

Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание. Однако наши соотечественники смогли отличиться — чуть не попали в криминальные новости. Глафира Семеновна метнула в сербского таможенного офицера кусок ветчины, а Николай Иванович выступил самозванцем, раздавая интервью об отсутствии самоваров в Софии и их влиянии на российско-болгарские отношения.

Николай Александрович Лейкин

Русская классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Проза

Похожие книги

100 великих загадок Африки
100 великих загадок Африки

Африка – это не только вечное наследие Древнего Египта и магическое искусство негритянских народов, не только снега Килиманджаро, слоны и пальмы. Из этой книги, которую составил профессиональный африканист Николай Непомнящий, вы узнаете – в документально точном изложении – захватывающие подробности поисков пиратских кладов и леденящие душу свидетельства тех, кто уцелел среди бесчисленных опасностей, подстерегающих путешественника в Африке. Перед вами предстанет сверкающий экзотическими красками мир африканских чудес: таинственные фрески ныне пустынной Сахары и легендарные бриллианты; целый народ, живущий в воде озера Чад, и племя двупалых людей; негритянские волшебники и маги…

Николай Николаевич Непомнящий

Приключения / Образование и наука / Научная литература / Путешествия и география / Прочая научная литература