Наших бьют!

Хотя нет. Это я загнул. Ведь в данном случае никто не умер, и единственным пострадавшим оказался я сам. Меня порезало так, что я чуть не.

Что? Возьми себя в руки, док! Помни о хороших манерах. Ты же, в конце концов, имеешь дело со старыми друзьями. Так что успокойся и расскажи нам о воскресном вечере и великой победе.

Но сначала позвольте рассказать вам о моем видении. Может быть, оно произошло от большой кровопотери, но кто знает? В таких делах ничего нельзя знать точно.

В команде Южнокалифорнийского университета нет «рабочих лошадок», но зато их Карсон Палмер точно заслуживает Хайсман трофи. В моем видении Беано Кук говорит, что у него «нет ни малейшего представления о том, кто получит Хайсман трофи в этом году».

А вот у меня есть.

Пусть это будет Карсон Палмер из команды Южнокалифорнийского университета, обладающий чудной способностью сначала усыпить внимание защитников, а потом вдруг сразить их наповал длинным броском прямо в яблочко. Это как внезапная смерть: бах! Точно в цель - так быстро, что даже не успеваешь понять, что произошло.

Всем нам знакомо это чувство - даже Дейону Сандерсу и Джерри Райсу. Всегда найдется кто-то быстрее тебя. Но не до такой же степени! Скорость - весьма ценный товар в Америке.

Тем не менее Карсон Палмер не самый быстрый игрок, и Южнокалифорнийский университет далек от того, чтобы быть непобедимым, а это помеха для получения Хайсман трофи. Видимо, это все-таки не лучшая ставка на победу в декабре. Кто по-настоящему крут, так это квотербек «Майами» Кен Дорси, и, вне всякого сомнения, он является фаворитом, но лишь до тех пор, пока «Майами» побеждают. Дорси быстрый, сильный и пугающе уверен в себе. Он рожден побеждать - таким был бы и я, если бы играл на позиции квотербека позади такой линии нападения. Именно благодаря ей «Майами» внушают страх. Вот у них есть «рабочие лошадки».

Приятно представить себе финал «Майами» - «Нотр-Дам», но в наши унылые времена это слишком смело.

Очень уж много подводных камней и пробоин в лодке. Это заставляет меня остерегаться открыто демонстрировать свое счастье. И я не испытываю ни малейшего желания снова стать 22-летним.

К воскресенью мои нервы были вконец измочалены, и я ощущал острую потребность устроить настоящую футбольную оргию. Пришло время громко посмеяться - над чем угодно, даже над нечеловеческой жестокостью профессионального футбола. Настала пора делать крупные ставки и бездумно рисковать. Это помогает отвлечься.

Первым постигшим меня несчастьем стал почти смертельный эксперимент с прохождением руки сквозь стекло, после чего стены начали краснеть, становиться багряными от хлынувшей фонтаном артериальной крови… Ее было столько, сколько я не видел за всю жизнь.

Ее было гораздо больше, чем может представить себе кровожадный спортивный фанат, слишком много - не то чтобы я чувствовал себя виноватым, просто я по опыту знаю, что большинство людей не выносят вида крови. Только и всего.

Вообще должны быть какие-то варианты, что делать с таким количеством крови, но я их не знаю… Если только вампиризм, но я бы не стал его советовать, как и все остальное, что связано с кровопусканием. Это одна из тех вещей, которые лучше оставить специалистам типа военных врачей и тех, кто работает в банках крови.

Ну да ладно. Хватит этого бреда, да? На прошлой неделе случилось и кое-что похуже. Вашингтон был парализован снайперами-убийцами, которые застрелили девять или десять невинных прохожих. Москву потряс очередной массовый захват заложников, а сенатор из Миннесоты Пол Уэллстоун погиб в авиакатастрофе, очень похожей на ту, что когда-то едва не унесла жизнь сенатора от штата Массачусетс Тэда Кеннеди.

Но это уже другая история, да? Для другого времени и другого места, как говорится. Да, но в реальной жизни не всегда можно выбирать. И гибель сенатора Уэллстоуна особенно тяжко ударила по команде «Ромового дневника». Это событие омрачило бы мои выходные и без той кровавой бани. И оно совершенно убило Джоша Хартнетта. Ему всего 21 год, и он собирался вернуться в Миннеаполис, чтобы лично поддержать кампанию за переизбрание Пола Уэллстоуна, когда вдруг узнал о его смерти. Это оставит у него на сердце рубец на всю жизнь.

Мне это знакомо. Ведь мое сердце - один сплошной рубец. Мне было 22 года, когда убили Джона Кеннеди, и я так и не смог после этого оправиться… Так же не оправится и Джош. Помяните мое слово. Такое не проходит.

29 октября 2002 года

Привычка к «Форти Найнерс»

Некоторые люди обзывают меня дураком за то, что на прошлой неделе я поставил на «Форти Найнерс» против «Окленда», но они неправы. Я действительно очень долго сходил с ума по этой команде, но те времена, когда я был рабом отвратительной привычки ставить на «Сан-Франциско» каждую неделю и чувствовал себя настоящим наркоманом, уже в прошлом.

Моя страсть еще жива, но она уже не так остра, как в те дни, когда я жил в трех кварталах вверх по холму от стадиона «Кезар».