Нашла коса на камень (ЛП)

— А если они ему извѣстны?

— Въ такомъ случаѣ, я не понимаю, какъ отецъ могъ согласиться дать вамъ подобное порученіе.

— Для васъ должно имѣть значеніе само порученіе, а не побужденія пославшаго. Полноте, — продолжаетъ онъ болѣе примирительнымъ тономъ, — я только орудіе, фактъ остается въ своей силѣ — отецъ послалъ за вами, и такъ какъ вы несовершеннолѣтняя, вы должны ѣхать.

— Должна? — повторяетъ Джильяна, уязвленная повелительнымъ тономъ послѣднихъ словъ;- извините, если я не соглашусь съ вами; да позвольте еще спросить: какія полномочія привезли вы съ собою?

Не отвѣчая ничего, онъ опускаетъ руку въ боковой карманъ, откуда вытаскиваетъ клочекъ бумаги, и передаетъ его Джильянѣ.

На этомъ клочкѣ знакомымъ ей, дрожащимъ, неровнымъ старческимъ почеркомъ написано:

«Исполни требованія подателя. — Отецъ твой Томасъ Латимеръ».

Она поднимаетъ глаза на доктора, и ея взглядъ, полный глубокой, вызывающей вражды, встрѣчается съ его взглядомъ. Джильяна вообще неохотно повинуется кому бы то ни было, но повиноваться безусловно этому грубому, дерзкому незнакомцу — ей невыносимо. Кровь ея кипитъ. Она то краснѣетъ, то блѣднѣетъ.

— Порученіе ваше, я полагаю, исполнено? спрашиваетъ она тихимъ голосомъ, съ дрожью въ губахъ, поспѣшно направляясь съ двери.

— Постойте! — восклицаетъ онъ, безцеремонно становясь между нею и дверью. — Вечерній поѣздъ отходитъ изъ Варнфорта пять минутъ девятаго, будете ли вы… Но вы должны быть готовы выѣхать съ этимъ поѣздомъ.

— Благодарю васъ, — говоритъ она холоднымъ тономъ, съ едва замѣтнымъ наклоненіемъ головы;- но мнѣ нѣтъ надобности затруднять васъ моими сборами: это мое дѣло.

— И мое также, — грубо заявляетъ онъ, выведенный изъ терпѣнія ея тономъ и дерзкимъ выраженіемъ ея сѣрыхъ главъ, — такъ какъ мы должны ѣхать вмѣстѣ.

— Вмѣстѣ! — сердито повторяетъ она, — извините, я не вижу въ этомъ никакой необходимости.

— Отчего-бы вамъ, право, не быть болѣе благоразумной? — принимается онъ усовѣщивать ее. — Пріятно-ли вамъ это или нѣтъ, а придется исполнить приказаніе единственнаго человѣка въ мірѣ, имѣющаго право вамъ приказывать. Не проще ли было бы сдѣлать это охотно, чѣмъ неохотно? Если, — продолжаетъ онъ строже, съ оттѣнкомъ сильнаго сарказма, — ни долгъ, ни привязанность для васъ ничего не значатъ, можетъ быть, вы послушаетесь голоса собственнаго интереса. Могу васъ увѣрить, что, упорствуя въ своемъ отказѣ, вы гораздо болѣе повредите себѣ и собственной будущности, чѣмъ кому-нибудь другому. Отецъ вашъ боленъ, и…

— Да боленъ ли онъ? — вся закраснѣвшись, спрашиваетъ Джильяна, — въ этомъ весь вопросъ. Вамъ, можетъ быть, извѣстно, что онъ три раза въ моей жизни посылалъ за мной точно также, экспромтомъ. Разъ меня подняли среди ночи, а, пріѣхавъ къ нему, я убѣдилась, что это была чистая фантазія, капризъ, вызванный желаніемъ показать свою власть надо мной. Онъ былъ такъ же здоровъ, какъ мы съ вами.

Она остановилась, еле переводя духъ.

— На этотъ разъ онъ не такъ же здоровъ, какъ мы съ вами,! — спокойно возражаетъ Бернетъ, — не бойтесь!

Новое молчаніе, враждебное со стороны Джильяны, холодно выжидательное со стороны доктора.

— Поѣздъ, — заговорилъ докторъ, — отходитъ изъ Карнфорта пять минутъ девятаго; отсюда до станціи семь миль, такъ какъ дорога тяжелая, и намъ слѣдуетъ выѣхать не позже семи часовъ.

Онъ съ поклономъ отворяетъ ей дверь, и она поспѣшно выходитъ, склонивъ голову на грудь. Она неузнаваема.

До отъѣзда остается еще полъ-часа. Джильяна сидитъ съ дядей въ его кабинетѣ, отдавая ему послѣднія инструкціи, голова ея покоится у него на плечѣ, слезы текутъ изъ глазъ. Погода ужасная, — вѣтеръ такъ и воетъ.

— Чѣмъ я заслужила путешествіе въ полтораста миль, въ такую ночь и въ такомъ обществѣ?

— А можетъ быть, онъ окажется премилымъ малымъ? — утѣшаетъ ее дядя; но она ничему не внемлетъ.

Карета подана къ запорошенному снѣгомъ подъѣзду; Джильяна, расцѣловавъ всѣхъ своихъ подданныхъ, собирается сѣсть въ экипажъ какъ вдругъ замѣчаетъ отсутствіе горничной.

— Гдѣ Гриффитсъ? скажите, что я жду ее, — приказываетъ она слугѣ.

— Она отправилась впередъ, на извощикѣ, съ вещами, — докладываетъ тотъ. — Джильяна, рѣшившаяся-было не обмѣняться со своимъ спутникомъ ни единымъ словомъ, обращается къ нему съ вопросомъ.

— Вы, вѣроятно, пожелаете курить? Человѣка намъ брать незачѣмъ, а потому вы можете ѣхать на козлахъ.

— Благодарю васъ, — отвѣчаетъ докторъ, — я не курю, а такъ какъ уже схватилъ насморкъ, то, съ вашего позволенія, сяду въ карету.