Насилие

Ей вспомнилась фотография Гэвина, которую она видела в школе. Он держал арбалет так, словно собирался выстрелить из него в фотографа ежегодника. У Гэвина такие же глаза. Она прикусила губу. Длительный зрительный контакт. Да, так оно и было. У него была манера смотреть на людей свысока.

В тот момент, когда эта мысль пришла ей в голову, она поняла, что никогда этого не забудет, и это простое осознание разорвало ее внутренности в клочья.

Глава 16 Липовый цвет

Вэл проснулась вся в поту.

Только не снова.

Еще один ужасный кошмар. Она схватилась за передний край своей майки, ожидая, что почувствует, как густая застывающая кровь из ее сна стекает по груди. Ее взгляд метнулся к пустой кровати Мэри, и поднялась паника.

Где Мэри? Сколько сейчас? 12:15? Три часа до психопатологии. Она проспала больше половины дня. Снова.

Вэл поднялась на ноги и поморщилась, когда боль пронзила ее затылок.

Переспала.

Она схватила резинку для волос, собрала волосы в беспорядочный хвост и стала искать, что надеть. Одежда была разбросана по всему полу, в основном на той стороне комнаты, где жила Мэри. Вэл бросила кое-что из одежды на кровать Мэри и сдалась. У нее нет сил убираться. У нее нет сил что-либо делать.

Она все еще была напугана той последней лекцией. Преступником с глазами Гэвина.

Мэри установила кофеварку в ванной. В кувшине были остатки варева, приготовленного на прошлой неделе. Вэл с отвращением бормотала, соскребая заплесневелые остатки в раковину ванной. Она тоже была неряхой, но не настолько чтобы выращивать плесень.

Когда она мылась, то случайно заметила свое отражение в зеркале ванной. Еще больше прыщей появилось на ее щеках и лбу под веснушками, гораздо более заметных из-за ее белоснежного цвета лица. Волосы, жидкие и жирные от ночного пота. Она могла разглядеть сеть вен на своем лице, серо-зеленых под кожей, темно-фиолетовых на веках. Более темные тени под глазами.

Она выглядела ужасно. Не так ужасно, как ей следовало бы — не так, как если бы весь ее мир разлетелся на куски, острые, как бритвы, — но тем не менее ужасно.

Стоит накраситься. Ей придется это сделать, если она планирует покинуть комнату. Не то чтобы это имело значение. Ей не на кого было производить впечатление.

Вэл закончила наполнять чистый кувшин для кофе водой и закрыла кран. Как только кофе начал завариваться, она почувствовала себя немного бодрее. Пьянящий запах эфиопского варева был теплым и домашним. Это была та же марка, к которой был неравнодушен ее отец.

Резкий стук в дверь неприятно вывел ее из оцепенения, вызванного кофе, и тоскливых мыслей о доме.

«Мэри, почему ты никогда не берешь свой ключ?» — Вэл покачала головой.

— Почему ты не убрала…

Она замерла. В дверном проеме стояла Мэри, а Гэвин.

Ему удалось проскользнуть внутрь до того, как она успела захлопнуть дверь, закрыв ее с тяжелым стуком, от которого задрожали все окна вверх и вниз по коридору, когда он прислонился к ней спиной. Небрежно он наклонился, чтобы закрыть защелку. Она сжала руки в кулаки.

— Убирайся… убирайся или я закричу.

Его взгляд скользнул по ее рукам, прежде чем по-кошачьи прищуриться от веселья.

— Я уверен, что ты это сделаешь.

Она отбросила его руку в сторону с такой силой, что у нее защипало пальцы.

— Ты не можешь прикасаться ко мне.

— Это факт.

Она отступила на шаг, когда он оттолкнулся от двери, и почувствовала, как ее охватывает паника от того, что она проявила такую слабость.

— Не… не прошло трех дней, — выдавила она, стараясь не поникнуть, когда он сократил расстояние между ними.

— И правда не прошло. Но давай вернемся к этому когда наступит время, ладно?

— Что ты… чего ты тогда хочешь?

— Похоже, у нас появилось нежелательное дополнение к нашей маленькой игре.

Громкий булькающий звук заставил их обоих посмотреть в сторону. Вэл убежала в ванную, чтобы выключить кофеварку, но обнаружила Гэвина за дверью.

— Я никому не говорила.

— Знаю.

Ей потребовалось мгновение, чтобы догадаться.

— Он тебе тоже звонил?

— Да. — Он пристально изучал ее комнату. — Желтые розы. Как уместно.

— Это мой любимый цвет, — отрезала она.

— И как хорошо он тебе подходит, моя маленькая негодница.

Его губы прильнули к ее губам, и его рот был горячим и сладким, когда он запустил пальцы в ее волосы, чтобы высвободить их из конского хвоста. Она почувствовала, как спутанные пряди упали ей на плечи, неприятно щекоча. Он целовал ее до тех пор, пока у нее не кончился воздух, и она отстранилась, хватая ртом кислород, которого не существовало.

— Моя соседка скоро вернется.

— Мы быстро.

Он стянул с ее плеч халат, позволив ему упасть на пол. Положил руки ей на плечи и что-то прошептал на ухо. Рассмеялся, когда она напряглась, небрежно сдвинув бретельки майки вниз, чтобы обнажить верхнюю часть груди, и промурлыкал:

— Такая простая просьба.

— Я сказала нет.

— Мне не отказывают. — Он опустил ее майку ниже и поцеловал верхнюю губу. — Конечно, ты делала это раньше.

Вэл ничего не сказала.