Насилие и социальные порядки

Во Франции, как и в Великобритании, понятие «корпорация» включало в себя гораздо большее число организаций, чем просто коммерческие компании с акционерным капиталом и муниципалитеты. Продажа привилегий за наличные, являвшаяся сутью системы продажи должностей, привела во Франции к развитию гораздо более прочных и уточненных форм организации. Ценность конкретной должности была напрямую связана с теми привилегиями, которые она давала, с безопасностью чиновника, а также с теми условиями, при которых должность могла быть передана третьему лицу или же оставлена наследнику. Хотя теоретически должности давались бессрочно, на практике обещания короля означали, что эти организации не были такими уж бессрочными. Финансовые трудности, с которыми столкнулась французская корона в 1770-х и 1780-х гг., отчасти были отражением тех обещаний, которые были даны чиновникам, что сделало достаточно проблематичным процесс обсуждения возможных решений финансовых трудностей государства. В результате фискальных стимулов, которые толкали короля к тому, чтобы обеспечить институциональную поддержку всевозможным корпоративным организациям, включая централизованную организацию судов, муниципалитетов и коммерческих предприятий, французская политическая и экономическая жизнь в середине XIX в. обладала гораздо большим разнообразием комплексных организационных структур, чем жизнь британская.

Вопрос о корпоративной форме организации и привилегиях достиг своего апогея во время революции. В ночь 4 августа 1789 г. Национальное собрание — во время того, что «справедливо считается наиболее радикальным заседанием законодателей во всей истории Французской революции», — приняло решение об отмене или осуждении большинства основополагающих институтов французского общества (Doyle, 1996, р.1). Был провозглашен конец практике продажи должностей. Муниципалитеты и их чиновники сохранялись; чиновники более уже не назначались, но избирались; ассамблея функционировала не на основе прав, но на основе представительства. Прежние формы организации также должны были исчезнуть. Закон Ле Шапелье был принят Ассамблеей в июне 1791 г., в результате многие формы экономических и общественных организаций оказались под запретом, эти запреты применялись к рабочим, профессионалам и предпринимателям (Stewart, 1951, р. 165–166).

Неприязнь к организациям особенно чувствуется в Конституции 1791 года. Ее преамбула гласит:

Национальное собрание, намереваясь утвердить Французскую конституцию на началах, только что признанных и провозглашенных им, отменяет бесповоротно установления, причинявшие ущерб свободе и равенству прав.

Нет более ни дворянства, ни пэрства, ни наследственных, ни сословных отличий, ни феодального порядка, ни вотчинной юстиции, никаких титулов, званий и преимуществ, проистекавших из этого порядка, никаких рыцарских орденов, ни корпораций или знаков отличия, для которых требовалось доказательство дворянства или благородства происхождения, и никаких иных преимуществ, кроме отличий, присвоенных общественным должностным лицам при исполнении их обязанностей.

Не существует более ни продажности, ни наследственности каких-либо государственных должностей.

Ни для какой части нации, ни для одного индивида не существует более никаких особых преимуществ или изъятий из права, общего для всех французов.

Не существует более ни сословных цеховых управ, ни профессиональных, художественных или ремесленных корпораций.

Закон не признает более ни религиозных обетов, ни каких-либо иных обязательств, противных естественным правам или конституции.