Читаем Насилие и социальные порядки полностью

Избрание Бонапарта привело в правительство консервативную фракцию, партию порядка. Консерваторы начали продвигать консервативную повестку, они накладывали ограничения на прессу, восстанавливали католическое влияние в школах, наконец, урезали избирательное право до одной трети. Бонапарт был избран на четыре года без права переизбрания. Он провел кампанию за конституционную поправку, позволяющую ему остаться на второй срок. Большинство в Национальном собрании было готово поддержать поправку, однако республиканское меньшинство, а также группа орлеанистов во главе с Тьером заблокировала ее принятие, не дав большинству получить три четверти голосов, то есть сверхквалифицированное большинство. В 1851 г. Бонапарт публично обратился к Ассамблее с призывом аннулировать закон об избирательном праве от мая 1850 г. и восстановить всеобщее избирательное право. Национальное собрание отказалось, подорвав тем самым свой республиканский мандат.

2 декабря Бонапарт осуществил государственный переворот-операцию «Рубикон»: Тьер и другие ключевые фигуры были арестованы в своих постелях, а депутаты распущены. Те, кто сопротивлялся, были брошены в тюрьму. Первоначально переворот Бонапарта затронул лишь Париж, но вскоре он распространился и на всю страну. Сельские восстания были очень неорганизованными. Кто-то взялся за оружие, чтобы защитить республику, другие — чтобы защитить «народного Наполеона» от его врагов, прочие были твердо уверены в том, что оба лагеря заодно. Хотя насилие и было спорадическим и неорганизованным, правительство ответило решительно: были арестованы 27 семь тысяч человек, 10 тысяч были отправлены в Алжир и Кайен (Tombs, 1996, р. 393). Политика продолжала оставаться опасным занятием во Франции, в том числе и в 1850-х гг. Межфракционная борьба могла закончиться для проигравших ссылкой или заключением.

Демократия оказалась очень нестабильным режимом перед лицом такого сильного лидера, как Бонапарт. После переворота 21 декабря 1851 г. Бонапарт устроил плебисцит, который успешно подтвердил законность его действий; была написана новая конституция, а в феврале 1852 г. состоялись выборы в Corp Legislate. 21 ноября 1852 г. состоялся второй плебисцит, который одобрил реставрацию империи под начало Наполеона III. Тем самым Бонапарт приобрел уникальный статус — с одной стороны, первого избранного президента Франции, а с другой — последнего монарха. Хотя всеобщее избирательное право и было восстановлено в 1852 г., бонапартисты манипулировали электоральным процессом, указывая на официальных кандидатов с целью получения контроля над законодательным органом.

Действия Бонапарта отражали реалии французской политики после Французской революции — интенсивное противостояние элитных фракций, когда каждая победившая фракция использовала законы, чтобы сдерживать оппозицию, и влияла на электоральные и конституционные институты, чтобы не позволить проигравшим вернуть себе власть. Однако в таком процессе ни одна фракция не могла получить постоянного преимущества. Сегодняшние победители не имели возможности лишить оппозицию всякой институциональной и организационной поддержки. Франция сохраняла верность институтам зрелого естественного государства, особенно идее представительного законодательного органа, в котором элиты могли давать согласие или же оказывать влияние на государственную политику. Кроме того, во Франции поддерживалась организация элит, в том числе и выходящая за пределы непосредственно государственных институтов. Вторая империя Бонапарта начала создавать условия для институционализации открытого доступа. Чтобы понять, почему элита начала переход к открытому доступу в экономике, нам придется проанализировать изменения в экономической организации, которые случились во время и после революции. Нам предстоит увидеть, как и почему элита оказалась в высшей степени недовольна своей неспособностью получать особые экономические привилегии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общности
Общности

Представляем читателю первое полное издание на русском языке классического сочинения Макса Вебера «Хозяйство и общество». Эта книга по праву была признана в 1997 году Международной социологической ассоциацией главной социологической книгой XX века. Поскольку история социологии как науки и есть, собственно, история социологии в XX веке, можно смело сказать, что это - главная социологическая книга вообще.«Хозяйство и общество» учит методологии исследования, дает блестящие образцы социологического анализа и выводит на вершины культурно-исторического синтеза.Инициатором и идеологом проекта по изданию книги Макса Вебера на русском языке и редактором перевода выступил доктор философских наук, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Л.Г. Ионин.Книга представляет собой второй том четырехтомного издания труда Макса Вебера «Хозяйство и общество». Это первый полный перевод знаменитого сочинения на русский язык. Главы, вошедшие в настоящий том, демонстрируют становление структур рациональности, регулирующих действие общностей на разных этапах исторического развития. Рассматриваются домашняя общность, ойкос, этнические и политические образования, в частности партии и государства. Особого внимания заслуживает огромная по объему глава, посвященная религиозным общностям, представляющая собой, по существу, сжатый очерк социологии религии Вебера.Издание предназначено для социологов, политологов, историков, экономистов, вообще для специалистов широкого спектра социальных и гуманитарных наук, а также для круга читателей, интересующихся проблемами социального и культурного развития современности.

Макс Вебер

Обществознание, социология
Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся
Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Многие полагают, что культура – это исключительно человеческое явление. Но эта книга рассказывает о культурах, носители которых не являются людьми: это дикие животные, населяющие девственные районы нашей планеты. Карл Сафина доказывает, что кашалоты, попугаи ара или шимпанзе тоже способны осознавать себя как часть сообщества, которое живет своим особым укладом и имеет свои традиции.Сафина доказывает, что и для животных, и для людей культура – это ответ на вечный вопрос: «Кто такие мы?» Культура заставляет отдельных представителей вида почувствовать себя группой. Но культурные группы нередко склонны избегать одна другую, а то и враждовать. Демонстрируя, что эта тенденция одинаково характерна для самых разных животных, Сафина объясняет, почему нам, людям, никак не удается изжить межкультурные конфликты, даже несмотря на то, что различия между нами зачастую не имеют существенной объективной основы.

Карл Сафина

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука