Насилие и социальные порядки

Финансовая программа Гамильтона пугала вигов тем, что исполнительная власть может получить слишком большое влияние. Это будет нарушением конституционного баланса. Подобная перспектива беспокоила их куда сильнее экономических преимуществ предложенного плана [198]. Спор относительно импликаций финансового плана после того, как в 1791 г. тот был принят, знаменовал, собой раскол в федеральном правительстве (Banning, 1978; McCoy, 1980). С федералистской стороны сторонники Адамса, к которым присоединился Гамильтон, восхваляли конституцию Великобритании, а также возражали против слишком значительного расширения демократии. С той стороны, которая стала республиканской, Джефферсон и Мэдисон, которых подстрекали Томас Пейн и Филип Френо, раскритиковали сторонников Адамса и Гамильтона как подражающих Уолполу. Республиканцы шельмовали финансовый план, объявив его попыткой Гамильтона использовать свой пост секретаря казначейства с целью упрочить контроль над правительством путем коррумпирования его. Взаимная вражда привела к образованию особых федералистских и республиканских фракций. Чуть позднее мы рассмотрим организацию этих фракций. То, как данный конфликт был разрешен, поставило проблему коррупции при реализации планов экономического развития в самый центр американской политики еще на семьдесят лет вперед. Партии в Америке уже начали появляться, но они еще не рассматривались как нечто легитимное. Корпорации продолжали представлять угрозу для республиканских идеалов, а федеральное правительство не предпринимало никаких усилий по созданию новых корпораций вплоть до 1816 г.

Народ Великобритании, Франции и США в 1790-х гг. рассматривал фракции, партии и корпорации как угрозы для функционирования слаженной республики. Конституции и политические меры, призванные ограничить число лицензируемых корпораций, отражали страх перед тем, что фракция использует свою политическую власть для манипулирования экономическими привилегиями с целью получения стабильного долговременного контроля над правительством, уничтожения конкурирующих фракций и тирании оппонентов.

Партии и корпорации

Для того чтобы понять, как именно партии и корпорации развивались в XIX в., необходимо определиться с понятийным аппаратом. Дюверже (Duverger, 1959; Дюверже, 2000) выделил четыре типа партий на их начальной стадии развития. Первые два типа — это парламентские и электоральные партии. Парламентские партии развиваются в рамках законодательных органов. Парламентские партии обычно представляют собой аморфные ассоциации отдельных лиц. Виги и тори в Великобритании xviii в. были как раз парламентскими партиями; у них не было организованных электоральных аналогов (Duverger, 1959, p. xxiii; Дюверже, 2000, с. 22).

Электоральные партии развиваются тогда, когда право голоса становится достаточно распространенным, а электорат — достаточно разношерстным, чтобы имело смысл оплачивать работу политических активистов, которые бы могли посвящать свои силы организации избирателей и получению их голосов (Duverger, 1959, p. xxvii; Дюверже, 2000, с. 26). Электоральные партии развивались множеством способов. Одни образовывались на основе локальных интересов, другие — на основе географических интересов, третьи — на основе централизованного лидерства.

Узнаваемые современные политические партии, третий тип партий, возникли тогда, когда парламентские и электоральные партии совместились или выросли из одного корня (Duverger, 1959, p. xxiii; Дюверже, 2000, с. 28–29). Современная политическая партия включает в себя законодательное крыло, которое координирует поведение законодателей, и электоральное крыло, которое стремится выявить потенциальных избирателей партии и получить их голос. Большинство партий, сформировавшихся в XIX в. в первых трех странах-первопро- ходцах, выросли из парламентских и электоральных партий, а также из их слияния.

Дюверже называет четвертый тип партий партиями «внешнего происхождения» или «внепарламентскими партиями». Партии «внешнего происхождения» сложились не на основе законодательного или электорального процесса, весь строй такой партии «сложился в основном посредством действия предшествующих ей институтов, собственная деятельность которых протекает за пределами парламента и выборов; в этом случае можно с полным основанием говорить о внешнем происхождении» (Duverger, 1959, р. ххх; Дюверже, 2000, с. 29). Основными источниками создания партий «внешнего происхождения» Дюверже считает трудовые и профессиональные союзы, социалистические и иные идеологические кружки, церкви, философские общества, ассоциации отставных военных, а также бизнес-предприятия [199]. Подобные партии нередко созидаются скорее с намерением высветить некоторый вопрос или некоторые условия, они не лелеют никакой серьезной надежды на победу в выборах или прохождение в правительство. Партии «внешнего происхождения», имеющие узкие специфические интересы, которым позволено конкурировать в политическом пространстве, знаменуют собой начало политики открытого доступа.