Насилие над разумом

Безотносительно причины, шизофреничный пациент становится необщительным человеком, потерянным в одиночестве. Сознательный и неосознанный мир фантазии начинает доминировать в опасной конфронтации с действительностью. В итоге странные фантазии для шизофреника становятся более реальными, чем окружающий мир. Он все больше скрывается за своим железным занавесом, в воображаемой волшебной стране и уединении, которые он построил для себя. Это - его нирвана, в которой исполнены все его сказочные желания. Инерция и фанатизм чередуются.

Пациент впадает в инфантильную, растительную форму поведения и отклоняет все, чему научило его общество. В своей фантазии он живет в мире который всегда подчиняется его приказам. Он всемогущий. Мир вращается согласно предпочтению его высочества.

Действительность, требует непрерывного и постоянного приспособления и подтверждения, она становится преследователем, нападая на иллюзию его божественной силы. Каждое тревожащее вторжение в его бредовый мир встречается шизофреником либо с сильной агрессией, либо с формированием вторичного заблуждения, чтобы защитить первое заблуждение, либо с комбинацией обоих. Шизофреник демонстрирует сильную враждебность к реальному миру и его представителям; действительность отнимает у него оба его заблуждения - всемогущества и галлюцинаторное чувство совершенной защищенности, как в утробе матери.

Клинический опыт показал, что заболевание шизофренией часто начинается с негативизма - защиты от влияния других, непрерывной борьбы с вторжением в сознание, того, что чувствуется, как насилие над сверчувствительным разумом. Постепенно, это защитное отношение к миру переходит во враждебное отношение ко всему, не только к влияниям извне, но также и к внутренним мыслям и чувствам.

И наконец, жертва парализуется своей собственной враждебностью и негативом. Он ведет себя буквально, как будто он умер. Он сидит без движения в течение многих часов. Его надо насильно кормить и одевать. Шизофреник передвигается как кукла на ниточках, только когда кто-то заставляет его что-то делать. Клинически, мы называем эту кататонию — аттитюд смерти.

Уединение в автоматизации

Интровертированные шизофреники предпочитают автоматическую рутину жизни как приют для жизни во внешнем мире, при том условии, что это позволяет потворствовать их скрытым фантазиям. Они капитулируют в крайне самопораженческом состоянии. Они никогда не собираются группами, у них редки разговоры друг с другом; даже когда они это делают, у них никогда не бывает реального взаимного контакта. Каждый живет в своем собственном уединении.

В тоталитарном мифе — думают к примеру о "Третьем Рейхе" — в психологическом фольклоре нашего мифического государства, неопределенная фантазия технически усовершенствованной матки, идеальная нирвана, играет огромную роль. В мире, полном неуверенности, требующем тревожной настройки и перенастройки, мир Тоталитарии, создает заблуждение всемогущего, удивительного идеального государства - государства где, в конечной форме каждая материальная потребность будет удовлетворена. Все будет отрегулировано, так как если бы он был плодом в матке, на земле счастья и хладнокровия, как это делается в психиатрической больнице для шизофреника.

Там нет социального противоборства, нет психологической борьбы; мир движется как часы. Там нет реального взаимодействия между людьми, нет столкновения мнений или верований, есть неэмоциональные отношения между жителями матки; каждый существует как отдельная единица в одной и той же системе учета.

В Тоталитарии нет никакой веры в собратьев, нет милосердия, нет любви, потому что реальных отношений между людьми не существует, так же, как их не существует между шизофрениками. Есть только вера и подчинение кормушке, там находится главный страх каждого гражданина, страх быть удаленным из этой системы, страх стать полностью потерянным, сопоставимый с чувством отторжения у шизофреника и страхом перед действительностью. Посреди духовного одиночества и изоляции, есть страх еще большего одиночества, более болезненной изоляции. Без внешних защитных правил, внутренний ад может нанести вред. Скрыть внутренний хаос и приближающееся расстройство можно с помощью сильного внешнего механического приказа.

У нас был опыт с несколькими беженцами из тоталитарного мира в послевоенные годы, с теми, кто сломался тогда, когда надо было справиться с миром свободы, требующего личной инициативы. Страх перед свободой принес им состояние паники. У них больше не было достаточно сильных эго, чтобы построить и поддерживать свою защиту от конкурентных требований свободной демократической действительности.

Как и при шизофрении, в Тоталитарии не может существовать мобильное и индивидуальное эго. В шизофрении эго сжимается в результате ломки; в Тоталитарии, как результат постоянного слияния массовых чувств. Если такое сжатое эго хочет вырасти, вместе со своим собственным критическим взглядом, оно нуждается в подтверждениии фактов и понимании, что оно будет подавлено как предатель и отступник.