Насильно мил ли будешь

Было очень страшно. Я не знала этого чужого сильного мага. Это был не тот Альтар, который защищал меня в пещере, пытаясь спасти ценой собственной жизни, не тот, кто всегда давал разумные советы и берег меня. Стоит признать, что я часто пропускала те советы мимо ушей, поступая по своему. Вот и теперь слушать его не собиралась, решив подороже продать свою жизнь. Я попыталась вновь швырнуть в мага каким-нибудь предметом. Не знала раньше, что могу вот так поднимать вещи и управлять ими. Диор лишь отмахнулся от летящей в него вазы и поднялся на ноги. Выставив вперед щит, он направился к кровати. Я быстро соскочила с нее и отбежала в другой угол комнаты, непрерывно отражая его атаки. Мой заслон слабел, я ощущала это, заметил это и Альтар. Он выбросил вперед руку, и я едва не упала на колени от накатившей слабости. Он тянул мой резерв, подобно той пещере, и тянул его, невзирая на мою защиту, улыбаясь при этой жестокой и беспощадной улыбкой. Я оперлась спиной о стену, чтобы не упасть, продолжая держать щит двумя руками. Маг же тем временем медленно приближался, посылая все новые и новые заклинания. Серебристое свечение угасло, оставив прикрытие почти прозрачным, и в этот момент диор кинул в меня синюю молнию. Последнее, что видели мои глаза, прежде чем вспышка ослепила их, был вспыхнувший огненным светом, покрывающийся трещинами щит. Множество мелких огненных осколков впивалось в незащищенную кожу, разрывая и вспарывая ее, принося с собой невыносимую боль. Защита рухнула, упала и я. Сквозь наступившую темноту, ощутила рядом присутствие Альтара, видеть его я не могла.

— Снимай замки, девчонка, ты проиграла. Даю тебе последний шанс.

Я едва смогла качнуть головой, не имея возможности и сил ответить ему, и ощутила сомкнувшиеся на горле сильные руки, сжимающиеся в плотное кольцо, отбирающие воздух и забирающие вместе с ним жизнь из моего тела. Последним ощущением было облегчение оттого, что наступавшая темнота забирает с собой боль, ужасную боль разрывающую сердце.

Альтар:

Единственным чувством, доступным мне сейчас, была дикая ярость. Я стремился добраться до этой девчонки, которая посмела встать на моем пути, и уничтожить ее. Жажда крови становилась почти нестерпимой. Я увидел, как она упала под моим натиском, как желанная красная кровь заструилась по лицу и рукам. Я приблизился к ней. Если не примет свой последний шанс на спасение, я убью девчонку собственными руками. Хочу ощутить как перестанет биться пульс, как остановится сердце, как прекратит подниматься при дыхании грудь. Я сжимал руки все сильнее и сильнее, темнота в мозгу питалась этими черными эмоциями, даря душе ощущение торжества и наслаждения. Я убивал, и мне нравилось это делать. Тонкие руки, обхватившие мои ладони в бесплодной попытке сбросить их со сдавленной шеи, ослабели и упали на пол. Я ощущал, как капля за каплей уходит жизнь из хрупкого тела. Чернота в мозгу торжествовала, а в сердце рождалась боль. Дикая всепоглощающая боль. Она развернулась внутри огненным смерчем, выжигая все чувства, сжигая в ослепительном свете черноту, сжигая меня изнутри. Я оторвал руки от горла распростёртой у ног девушки и закричал, хватаясь за голову. Она готова была взорваться. Я словно горел живьем. Упав на пол, принялся кататься по нему в агонии, не имея возможности избавиться от ужасающей боли. Не знаю, сколько времени продолжалась эта пытка, мне показалось, вечность.

Очнулся на полу, все тело было липким от пота, однако глаза обрели прежнюю ясность. Теперь все виделось в обычном свете, а не сквозь мутную черноту, как раньше. Я ощутил свое дыхание, стук своего сердца. Я мог мыслить, мыслить и осознавать. Я больше не был безумен! Словно сквозь пелену услышал стук в дверь, кто-то пытался выбить дубовые створки. Я даже не посмотрел в ту сторону. Взгляд был прикован к девичьей фигурке на полу. Вся в крови, словно изломанная кукла, она лежала возле стены. Не имея сил встать, я пополз к ней. Неимоверно хотелось прикоснуться, ощутить слабое биение жизни, понять, что я не сделал последний шаг в пропасть, что ночной кошмар не превратился в реальность. Я подполз к Лее и коснулся тонкой руки, стремясь нащупать пульс, хотя бы слабый отголосок, и тогда я отдал бы собственную жизнь капля за каплей, лишь бы она снова открыла глаза. Кажется, где-то на границе сознания раздался тихий звон рассыпавшихся магических замков, треск вылетевшей двери и гомон встревоженных голосов. Но я был далеко, я был внутри этого хрупкого тела, стремясь услышать, найти тонкое биение жизни, одну слабую ниточку. Я поймал ее. Я ощутил это последнее угасающее биение, словно легкое касание крыльев бабочки. И тогда только смог вдохнуть и осознал, что все это время отказывал себе в дыхании, боясь упустить и не услышать, как все еще бьется ее сердце. Но меня кто-то звал:

— Господин диор, господин диор, что с вами?