Насильно мил ли будешь

— Такое тут было, милая! Мы, значит, работаем, лечим всех страждущих и вдруг шум, словно что-то разбилось. Я в холл выскочила, а там, и правда, стол разломанный лежит, вокруг осколки кувшина. Возле стола того сам господин диор на коленях стоит, лицо такое, что смотреть страшно, глаза огнем горят, а к груди тебя прижимает, всю окровавленную. Тут он как крикнет: 'Главного лекаря сюда!' — да и повалился навзничь, мы едва подскочить успели. Удержали, тебя с рук его сняли, на носилки да в палату. Главный прибежал, к кому вперед кинуться не знает. Выбрал было господина, да тот уже снова в себя пришел и что-то такое лекарю сказал, что тот сразу за тебя принялся, а помощников своих к господину диору приставил. Они от него не отходили ни днем ни ночью, за неделю на ноги поставили, но тут и сила природная свою роль сыграла. А вот ты совсем слаба была, три дня всем лазаретом за тебя святые небеса молили. Главный наш так и сказал: 'Молитесь, чтобы поправилась'. В последний момент тебя наш Риний спас, все жизненные потоки к тому времени закрылись, одна лишь ниточка билась, самая крепкая, та, что любовь к сердцу ведет, вот маг наш за нее и потянул, а теперь ты и в себя пришла, хвала небесам!

— А господин диор, он теперь у короля?

— Да где там, милая, — горько вздохнула женщина. — Провинился, хороший наш, пред соседним королем-то, указ нарушил. Мне по секрету рассказали, что не должен был он тебя переносить. Вот наш всесветлейший и отправил господина диора прощение вымаливать да мир, дорогой ценой купленный, восстанавливать. Король тамошний нашего господина наказал. До сих пор в их темнице томится. Да что же ты, милая, побледнела-то так? Не переживай, ничего с твоим спасителем не случится, слишком он фигура значимая. Подержат немного, ну для острастки, чтобы другим неповадно было, а потом отпустят. Указ какой о помиловании за заслуги перед королевской семьей издадут и отпустят. А сейчас отдохни, едва в себя пришла, тебе волноваться нельзя.

Я послушно откинулась на подушки, а целительница тихонько вышла за дверь. От нечего делать рассматривала потолок, стены, зеленые деревья за окном. Захотелось пить, и я потянулась за стеклянным графином, что стоял на столике возле кровати. Потянулась, ухватила его за ручку и застыла — рука была исполосована тонкими белыми шрамами. Я в ужасе схватилась за лицо, разбив кувшин вдребезги, и почувствовала следы от затянувшихся ран. Рубцы, рубцы по всей коже! Святые небеса, только не это! Я вспомнила ужасную боль и то, как осколки ранили тело. Это шрамы от искр синей молнии, которая разбилась о мой щит и расколола его. Все смертельные заклинания оставляют следы, что невозможно полностью удалить даже с помощью магии. Даже если всю жизнь использовать дорогостоящие средства тоннами, прибегать к услугам магов, получится свести их с кожи лишь наполовину. Как же мне жить теперь, как жить дальше с таким лицом?! Кажется, я закричала, а потом все вновь погрузилось в темноту.

— Ну что же ты, хорошая, себя не бережешь? Ведь говорила тебе, не волноваться. Опять обморок приключился. Ты у нас так больше месяца пролежишь.

— Почему вы не рассказали про мое лицо?

— Потому и не рассказала. Спроси еще, почему я напротив кровати зеркало не повесила. Ну что же ты плачешь? Жива осталась, это ли не счастье? А личико и подправить можно, не совсем убрать, но лучше будет. Ты если хочешь, я главного нашего спрошу, он тебе настойки разные посоветует, пока рубцы свежие.

Я кивнула лишь для того, чтобы словоохотливая магиня оставила меня наконец в покое.

— Ну вот и славно. Утри слезки-то, я скоро вернусь.

Она покинула палату, а слезы так и текли по лицу. Я даже не заметила, как дверь отворилась и в комнату проскользнула тоненькая девочка- целительница, принесшая для меня новый кувшин с водой.

— Отчего ты плачешь?

Я утерла слезы и взглянула на девочку. Почему-то сказать правду ребенку было проще, чем взрослому.

— Я плачу потому, что на моем лице шрамы и я больше никогда не стану такой, как прежде.

— Так нашла из-за чего рыдать! Ты поезжай на южную окраину королевства, я сама оттуда родом. Озеро у нас есть, так и зовут озеро Красоты, а еще прозывают озером Чистых душ, но так только местные называют. Говорят, что корыстным людям оно красоту не подарит, а людям хорошим достаточно разок там искупаться, и утраченная красота возвращается вновь.

— Я никогда не слышала об этом озере.

— Так далеко до него отсюда, мало кто слышал, но мази многие из его воды делают, а в нее еще травы добавляют. В моем краю всегда много желающих в воде той искупаться. Я еще не видела тех, кому озеро красоту вернуло, но бабушка свято в его силу верила и мне рассказывала.

— Как же ты во дворце очутилась?

— Да дядька здесь работает, вот и меня позвал, опыта набираться. У нас целительская магия в роду по наследству передается.

Разговор с девочкой прервала вернувшаяся целительница, принесшая с собой баночку с мазью.