Насильно мил ли будешь

— Да что там, — махнул он рукой, — коли к нам добралась, так нужда заставила, а кто человеку в нужде не поможет, тот и сам не человек.

Я отвернулась и быстро пошла вслед за рыжим парнем, чтобы Магыч не заметил блеснувшую на ресницах слезу.

— Эй, Стрекоза, а ты в избушке-то жить привычная?

— Приноровлюсь как-нибудь. Скажи, откуда прозвище такое, Магыч?

— Ну так он здесь самый сильный маг, всем магам маг, отсюда и прозвище.

— А он сам местный?

— Неа, пришлый он. Среди местных с такими способностями не рождаются. Таких как я тут по пальцам пересчитать, — парень гордо выпятил грудь.

— А цвет дара своего знаешь?

— Желтый у меня, Магыч сказал.

Неплохо для такой деревеньки, и для поиска людей достаточно. Вряд ли сейчас цвет моего дара отличается от его, душевные переживания всегда плохо на нем сказывались.

— А у тебя какой?

— Такой же.

— А маячок почему синий получился?

— Не знаю, наверное, даром лучше владею, школу хорошую прошла, тренировки…

— Меня Магыч тоже знаешь как тренирует!

— А куда мы идем?

— К старосте. Он тебе дом выделит, как новому работнику. Попрошу, чтоб поближе к частоколу, не надо будет через всю деревню на работу бегать.

Старостой оказался хитроватый мужичонка лет сорока пяти, небольшой, кругленький, как румяный колобок, глазки пронырливые, уши торчком, а на голове большущая лысина.

— С чем, Веснуха, пожаловал? — спросил он моего сопровождающего, кидая на меня косые взгляды.

— Да вот, родня Магыча нашего, он говорит, нужно пристроить сиротинушку. Работать у нас в башне будет.

Я стояла, делая честное выражение лица и притворяясь, что все правда и все про меня. Ну я ведь сирота, а что Магычу родней не прихожусь, так это мое дело.

— И что, совсем девчина без родни осталась?

— Да как же без родни, Магыч-то родня.

— Так он за нее ручается?

— А то ж!

— Ну коли ручается, то пускай работает.

Парень хмыкнул. Можно подумать, Магыч у старосты бы разрешения спрашивал, кому у него работать, а кому нет. Староста же, напустив на себя серьёзный и суровый вид, важно обошел меня по кругу, почесал затылок, а после сказал:

— Заморили что-то девку, одни глаза да волосы остались. Жить в башне-то будет?

— Так мы затем к тебе и пришли — может выделишь домишко, к воротам поближе, чтобы на работу сподручнее бегать, коли вызов какой срочный?

— Хм, есть там один худой домишко, то нашего стряпчего домик бывший. Стряпчий, стало быть, в другую деревню перебрался к дочке поближе, а домишко стоит, пустует. Аккурат возле ворот. Пусть твоя девчина его забирает, коли запачкаться не боится. Пылищи да грязищи там немеряно. Думали уж сносить его, да новую избу справить, только некому пока за дело это взяться.

— Согласна, — произнесла я и тут же поймала укоризненный взгляд Веснухи. Видно, здесь принято было рядиться, да разговоры долгие разговаривать. Может староста сразу начал с чего похуже, чтобы его поуговаривали, а я взяла сразу и согласилась. Вздохнув, парень распрощался с повеселевшим мужичком, взял у того ключ от избушки и повел меня прежней дорогой назад.

Домик и правда выглядел изрядно покосившимся, наполовину вросшим в землю: ставни заколочены, дверь на засове с огромным замком, ступеньки крыльца прогнили.

Веснуха, кряхтя и ругаясь, приблизился к крыльцу и, осторожно наступая на ступеньки, поднялся к двери, отпер тяжелый замок, распахнул створку пошире и тотчас же расчихался от клуба пыли, вырвавшегося из домишки наружу.

— Ну заходи, владей, раз согласилась. — Кивнул мне парень.

Я осторожно прошла за ним по ступенькам и заглянула в дверь, кажется, большего запустения я в жизни не встречала. В единственной комнате с печкой в углу стоял кривой умывальник, большой чурбан, выполняющий роль кровати и сундук, все остальное скрывали клубы пыли и паутина. Ну порядок я здесь наведу, а вот где взять необходимые вещи? Спать на дереве что ли? Да и все тут такое расшатанное, а в магии починки я не сильна. Веснуха рядом снова вздохнул и сказал:

— Ты это, порядок наведи, а я уж посмотрю, что у нас там из вещей завалялось, да крыльцо тебе починю и ставни открою.

— Спасибо тебе.

— Да что мне от того спасибо, может поцелуешь?

— Может поцелую, когда все починишь.

— Ну ладно, — повеселел парень, — теперь дело скоро пойдет.

Я вошла в дом, а Веснуха пошел отрывать доски от ставен. Вскоре внутри значительно посветлело, когда стекла станут чистыми, будет совсем солнечно. Я принялась за уборку, но на заклинания уходило немало сил: во-первых, дом был грязный, а во-вторых, как я и чувствовала, уровень дара упал. Понятно, что винить в том, кроме моего дара некого, но я все-таки обвиняла Альтара. Раньше страдала от его отказа, теперь вот злюсь из-за его поступка, так скоро и дойду от любви до ненависти. Лучше бы вообще его забыть, если бы такое было возможно.