Насильно твоя-2

От его слов чуть не остановилось сердце. Я не прощу себе, если он погибнет! И плевать, что у него другие женщины, плевать, с кем он засыпает. Мне достаточно того, что он в моих мыслях и снах. Что он живой.

Я люблю тебя… Люблю больше жизни.

— Ты погибнешь… — прошептала я, задыхаясь.

— Не бойся за меня.

Я всегда за тебя боюсь, глупец. Меня все время преследует страх, что с тобой что-то случится. С той самой ночи я боюсь твоей смерти. Твоих страданий, Эмиль. Что тебя будут мучить, а мне вновь придется слушать крики и молиться, чтобы это остановилось. Что толку в тех мольбах?

Я без сил оперлась спиной на стену, глядя на Эмиля снизу вверх. Жаль, что таких мужчин не трогает, как болит женское сердце.

— Если я дорога тебе хоть каплю, — прошептала я, чувствуя, как слезы хлынули по щекам. — Хоть чуть-чуть… Умоляю, не ходи.

Эмиль наклонился и рот, покрытый мелкими белыми шрамами от ожогов, навис над моим.

— Тише, маленькая… Давай прощаться.

Твердые ладони накрыли пол-лица, оставив открытыми губы — словно под поцелуй. Я вздрогнула от неожиданности. От кожи пахло кровью и сталью, недавно он рукояткой пушки бил человека.

«Не смотри на меня». Вот, что это значило. Не смотри, и мы не увидим прошлое в глазах друг друга.

Губ коснулось мимолетное дыхание. Может быть, потому что он закрыл мне глаза, ощущения были острее. Может быть, из-за чувств с надрывом… Но когда Эмиль меня поцеловал, голова поплыла.

Я со стоном открыла рот, жадно хватая язык губами. Вкус и запах мужа сводили с ума. Прощание переросло в жадный, страстный поцелуй. И в напоре Эмиля было столько власти, словно он хотел получить меня целиком, без остатка, всю.

Раньше прелюдия с Эмилем проходила в гробовой тишине, но сегодня он изменил себе. Замычал, не прерывая поцелуя. Руки скользнули на затылок, путаясь в волосах. А затем осторожно, словно я цветок, ладони спустились по телу вниз и оказались под подолом. Снова на резинке чулка. Только уже с внутренней стороны.

Желание вспыхнуло так сильно, что я присела, но не раздвинула ног. Он гладил, поднимаясь выше, и каждое движение вызывало волны изнуряющего жара.

Щекой я прижалась к плечу мужа и, обвив руками, крепко зажмурилась.

— Пусти меня, Дина, — попросил он, пальцы застыли между ног.

Я тихо застонала — было хорошо и страшно одновременно.

— Не зажимайся. Будет приятно… И больше ничего, поверь.

Он разогрел меня еще в отеле, но так и не унял огонь.

Я истосковалась по ощущениям… По нему, скупым ласкам, удовольствиям. По всему хорошему, что было. Я хотела вернуться в прошлое, к прежней себе, понимая, что это невозможно. Но у меня был шанс и мужчина, которому я могла довериться.

Чувствуя себя обреченной, я расслабила ноги. Пустила к самому чувствительному месту, а когда пальцы забрались под ткань и коснулись меня, я вскрикнула. Смяла сорочку, его грудь, но этого было мало, чтобы справиться с сумасшедшими эмоциями. Я уткнулась Эмилю в плечо, набрала в рот ткань пиджака вместо кляпа, и застонала. Тело жило своей жизнью, извиваясь в беспощадных руках.

Если долго не заниматься любовью — потом все по-другому. Сильно и остро до безумия.

Хватит, Эмиль! Кажется, я дышать не могу…

— Эмиль, — испуганно простонала я.

Белье стало влажным. Маленькое помещение наполнилось нашим дыханием, таким чувственным и страстным, словно мы уже занимались любовью.

— Тише, родная… Мне продолжить?

Он хотел, чтобы я кончила, и добивался этого… Но внезапно остановился — так и не довел до оргазма.

Без сил я привалилась к стене, запрокинув голову и широко открыв рот. Эмиль наблюдал за мной, ладонь легла на лицо. Он гладил рот отполированным об спусковой крючок пальцем, раздвигал губы, пока я не догадалась захватить его, позволяя глубоко проникнуть в рот. Я упоенно застонала, прижав язык к солоноватой подушечке. Смотрела ему в глаза и видела, что творится с Эмилем. Мы стояли вплотную, и сумасшедшие удары сердца сказали все.

Я молчала, но это и был ответ.

Эмиль убрал влажный палец. Я закрыла глаза и почувствовала, как он опускается на колени. Сильные руки оплели под подолом бедра, задрали платье. Тяжелые, бескомпромиссные объятия… Мне не дадут уйти. Не позволят отыграть назад.

Меня била дрожь. Я неосознанно выгнулась — немного, но дала понять, что хочу его. Хочу невыносимо сладко и невыносимо больно.

Сознание растворялось в темноте и тепле Эмиля. В этом сладком полубреду я почувствовала, как он взял меня под коленку, чтобы забросить ногу себе на плечо. Это заставило выгнуться еще сильнее, полностью отдаться его власти. Низом живота, который ныл и пульсировал, как в агонии, я ощутила горячее дыхание.

И пусть… Пусть делает, что хочет. Если я потеряю Эмиля, его мне никто не заменит.

— Не останавливайся, — задыхаясь от страха и сладости, прошептала я. И дышала так часто, что легким стало больно. — Прошу… Не слушай меня, Эмиль. Не останавливайся!

Глава 21

Если бы меня попросили описать мужа, я бы выбрала три слова.

Сила. Власть. Драма.