Насильно твоя-2

Все его ласки были с оттенком боли. Наполненные мучительно-сладкой тоской и обреченностью, похожие на наркотик. Страсть жгла вены. А понимание, что это может быть в последний раз, подстегивало нас.

Инстинктивно мне хотелось сжать колени, закрыться, но Эмиль не дал. Он шире развел мне ноги и снял белье, разорвав по боковому шву. Между ног горело, пульсировало от желания — еще с тех пор, как мы немного поиграли в гостиничном номере. Мне страстно хотелось угомонить это пекло.

Руки Эмиля и так тяжелым кольцом лежали на бедрах, а когда он сжал их, меня насквозь пронзило желание. Я на ощупь нашла его затылок и запустила пальцы в светлые волосы, подталкивая его. Ждать невыносимо… Времени почти нет. Зато есть неистовые мечты и мужчина, не терпящий возражений.

Рот жадно накрыл клитор.

Ощущения хлынули лавиной, такие сильные, что я запрокинула голову и застонала.

— Эмиль, — прошептала я в забытье.

Прошу тебя, не останавливайся. Умоляю…

Движения гибкого языка заставили выгнуться навстречу. Я стонала в блаженстве и теряла чувство реальности. Все, что я ощущала — холодный ремень наплечной кобуры под моей ногой и горячий язык Эмиля, там, где меня давно никто не касался. Он жадно терзал губами плоть и дышал так горячо, словно это лучший секс в его жизни.

Самый желанный. Болезненно-сладкий. Несвоевременный.

Пытаясь добраться глубже, Эмиль импульсивно прижал меня к себе. Туфля свалилась, стукнув об пол. Я поставила ступню на плечо, зарываясь ею под пиджак, мяла сорочку пальцами ноги, открывая мужу доступ к самым сокровенным уголкам. Язык проник так глубоко, что я вскрикнула, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Я ждала боль. Но Эмиль оказался прав: удовольствие и больше ничего.

Эмоции настороженно молчали, приглушенные сексуальным натиском. Эмиль хрипел, как зверь. Я и так отдавала всё, а ему мало. Мало наших десяти минут, чтобы утолить долгий-долгий голод, холод и боль, которые преследовали нас почти год.

Я что-то шептала, глотая слова вместе с воздухом. И уже не ощущала, что он делает со мной. Все таяло, осыпалось, исчезло в лучах моего внутреннего света. Перед оргазмом я затихла, запрокинула голову, выгнулась, подставляясь Эмилю и его властному рту. Стон сквозь зубы был мучительным, словно муж причинил мне боль.

Самую сладкую боль в жизни. И мне тоже было мало… тоже не хватило.

Эмиль почувствовал, что я кончаю — так откровенно и страстно я изогнулась и широко развела ноги, предлагая то, чем он и так безраздельно владел.

Ногтями я проколола кожу на затылке, а пальцами ноги скомкала сорочку, когда они подогнулись. Жалобные звуки, что я издавала, были похожи на тихий плач. Ноги совсем стали слабыми и ощущение странное — словно меня здесь нет.

Когда я пришла в себя, щеки были мокрыми от слез.

Между ног таяли последние поцелуи. Горячее дыхание мужа обжигало меня. Он уткнулся в низ живота и хищно прикусил чувствительную кожу. Не больно, но я беззащитно вздрогнула всем телом, ощущая, что вспотела и окончательно выбилась из сил. Мышцы ныли, словно после постельного марафона. Каждое мгновение орального секса мышцы были перенапряжены, как от удара током. Это нельзя вынести спокойно. Невозможно.

Я расслабленно гладила затылок мужа. Ко мне пришло облегчение, но Эмиль все еще на взводе. В стальных объятиях и нежном укусе чувствовалась страсть. Если бы Эмиль захотел, сейчас я бы позволила всё. Позволила бы овладеть собой на диване и вопила бы, кусая кожаную обивку, все время, пока Эмиль бы меня трахал. Только наше время истекло.

Он снял с плеча мою безвольную ногу и выпрямился. Меня трясло до кончиков пальцев, в промежности было непривычно горячо и влажно. Комнату наполнил легкий запах любви.

— Спасибо, — прошептала я, из-под ресниц глядя на расстегнутый воротник сорочки.

Стыдясь взгляда в глаза, я смогла взглянуть только на губы. Они блестели в полумраке, скользкие и влажные. Эмиль прижал меня к стене, и мы слились в поцелуе. Язык был с солоноватым вкусом, а подбородок влажным от моего сока. До сих пор между ног пульсировало ощущение его языка — горячего, влажного и очень сильного. Внутренняя поверхность бедра стала липкой.

Соленый терпкий поцелуй длился на одном дыхании.

Эмиль утолил мой голод, но сам остался возбужден. Я почувствовала, когда он прижался во время поцелуя — с непривычки член показался слишком большим. Обмирая от страха и удовольствия, я заставила себя положить руку на пряжку ремня, повинуясь внутреннему зову.

— Не надо, маленькая, — Эмиль убрал руку. — Я сейчас пойду к ним. Мне нельзя расслабляться.

В груди возникла тупая боль, и я вздохнула, прижавшись к его груди.

Я мысленно шептала «не уходи», затихнув в руках. Сердце бухало прямо под ухом, а в теле таяли остатки эйфории и покой, который я давно не испытывала.

Я согласна быть твоей. Я выбрала. Даже если весь мир окажется против.