Насильно твоя

– Нет, не думай!.. – я испугалась, в прошлый раз за такую попытку он меня сильно ударил. – Я просто хочу на свежий воздух, живых людей увидеть… Я в четырех стенах, Эмиль. Я буду стараться, я тебя не обманываю, не убегу и не выдам тебя.

– Нас, – поправил он. – Не выдашь нас.

– Не выдам, – горячо пообещала я.

Эмиль вздохнул, выдавил еще мазь и кончиком пальца провел под левым веком. Мазь была легкой и быстро впитывалась.

– Хорошо, Дина, – он снова вздохнул. – Под моим присмотром.

– Спасибо, – прошептала я, борясь с желанием поцеловать ему руку. Но сдержала порыв, чувствуя отвращение. Мучителям не целуют рук за послабления. Даже если очень хочется.

Эмиль встал, из коридора он вернулся с несколькими пакетами. Один бренд я узнала – довольно дорогой. Бросил их на кровать, а сам сел рядом. Я робко обернулась, набросила рубашку обратно и застегнула.

– Дина, – рука Эмиля скользнула в карман.

Я случайно заметила золотую полоску на безымянном пальце. Утром ее не было. Точно помню, варила ему кофе, подавала – я видела правую руку.

Эмиль что-то вытащил из кармана и разжал кулак. На ладони лежало обручальное кольцо – такое же, только поменьше. Моё.

Похоже на кошмар наяву. С ног до головы я покрылась неприятными мурашками.

Я и вправду его жена. В самом деле принадлежу хищнику и убийце. Как это возможно?

Меня начало трясти.

Эмиль твердо взял мою безвольную руку и надел кольцо. Холодное, скользкое, оно село, как влитое. Я перестала дышать, когда губы мужа прикоснулись к полоске металла.

С замужеством, Дина. Будь счастлива и постарайся выжить.

Глава 29

Эмиль оставил меня одну.

Я без интереса рассмотрела покупки: зубная щетка, женский гель для душа, шампунь и еще куча всякой всячины. Даже средство для эпиляции. Сумку собирала женщина – явно по своему вкусу.

Секретарша, домработница? Любовница?

Та, что звонила, плакала в трубку, а я… Я покраснела и чуть не начала задыхаться, вспомнив, что при этом делала. Я ему сосала.

Боже не могу поверить… Это была не я.

Предметы гигиены я отнесла в ванную. Умылась холодной водой, пытаясь избавиться от навязчивого воспоминания. Оно вызывало боль и отвращение.

Я вернулась в комнату и разобрала остальные вещи. О сексе я старалась не думать. Нижнее белье, колготки… Два платья, бежевое и бордовое. Белый кардиган, серые брюки, несколько блузок и свитер.

Я убрала вещи в шкаф и вспомнила, что в доме должна быть моя старая одежда. Меня утащили голой… Все здесь. Крадучись я вышла из спальни. Тихо, как вор, открыла шкаф.

Платье, чулки, белье, сумка и туфли – все валялось кучей на нижней полке. Смятое, словно мусор. Как моя жизнь.

Я вытянула из кучи чулок – жеваный, весь в стрелках… Эмиль порвал, когда мы занимались любовью. Сначала в клубе, затем здесь…

Я швырнула чулки в мусорное ведро. Ненавижу… Не могу. Туфли отправились следом, не знаю, почему, они меня бесили. Хотелось разорвать их на части. Может быть, потому, что они нравились Лазарю. Он говорил, в них у меня такие ножки…

Платье стало тусклым, хотя когда-то казалось ярким, как огонь. То ли я утратила способность воспринимать краски, то ли оно пропылилось в шкафу. С сумкой я медлила. Во-первых, ее я любила, должна же остаться хоть одна вещь от прошлой жизни. От прежней меня. Унесла ее в комнату и выпотрошила на смятой постели.

Ничего особенного: коралловая помада, зажигалка… Увидев сигареты, я перестала дышать. Так сильно захотелось курить, что свет померк. Эмиль дым не любит, но всего одна сигарета…

Из комнаты не доносилось ни звука. Я спрятала сумку, а сигареты и зажигалку отнесла к окну. Если открыть пошире, закрыть дверь… Может, Эмиль не почувствует?

Он сам не курил. Практически не пил. Не уверена, что у этого мужчины вообще есть слабости, но они есть у меня. Если он простит мне одну сигарету, я на многое пойду… Мне нужно расслабиться.

Не выдержав, я распахнула окно, обжигаясь промозглым осенним ветром, щелкнула зажигалкой и…  Сердце обливалось кровью от страха. Помню, какая у Эмиля тяжелая рука.

Я спрятала сигареты обратно в сумку. Закурить в его доме – все равно, что выпросить оплеуху.

– Дина!

Эмиль стоял в дверях, надевая пиджак. Целеустремленное лицо – черствое и злое, было невозможно читать.

– Одевайся, – сказал он. – Свожу тебя подышать.

Я робко полезла в шкаф, неуверенная, что Эмиль серьезно. На мне еще следы, а он поведет меня вниз? И не боится, что увидят соседи?.. А потом вспомнила нашу легенду: «попали в аварию».

Я выбрала серые брюки и кашемировый свитер. Срезала бирки и надела. Сидело неплохо, несмотря на то, что одежду купили без примерки. Коробка с изящными ботинками стояла в коридоре.

– Надеюсь, ты помнишь, что говорить, – напомнил Эмиль перед выходом.

На улице я сразу же обхватила плечи. Зябко. И это несмотря на свитер.

Осень была в разгаре. И уже подходила к концу. Небо низкое, темно-серое. Деревья облетели, а ветер стал сырым и холодным. Казалось, я телепортировалась из лета в осень.

Я жадно вдохнула стылый воздух, чувствуя, как обжигает нос. Соскучилась по улице и свободе. Только по солнцу больше не скучала.