Насильно твоя

– Сегодня идем в ресторан. Представлю тебя коллегам.

Очень ясно я поняла, что придется жить так всю жизнь. Безрадостно. Безропотно. Притворяясь. Не я это была. Не та прежняя на меня смотрела из зеркала. Я изменилась и этого уже не вернуть, но мне еще хотелось попробовать надежды, может быть, свободы, кто знает…

Но уже зима. И я, кажется, навсегда здесь. Моя жизнь принадлежит Эмилю.

– Хорошо, – ответила я, чуть не умирая от страха.

А я смогу? Выдержу? Или буду «неадекватной», как говорил Эмиль? Я так давно не выходила из дома, что разучилась себе верить.

– Принесу остальное.

Пока я снимала соболей, Эмиль вернулся с пакетами и небрежно бросил на пол. На одном модный логотип – снова одежда.

– Держи, – еще он протянул воду в стакане, что-то придерживая между пальцев.

Когда я забрала стакан, оказалось, там таблетка.

– Успокоительное, – ответил муж на немой вопрос. – Давай, Дина. Тебе это нужно.

Я не стала спорить. С Эмилем бесполезно. Запила таблетку и опустилась перед пакетами на колени.

В первом нашлось черное платье из кашемира. Прямое, с открытыми плечами, абсолютно без украшений. Во втором пакете – белье и косметика. В третьем – обувь, ботинки из скучной черной кожи на каблуке.

Я наугад достала помаду и сняла колпачок: розовая полупрозрачная Шанель. Сумку собирала женщина. Она знала мой тип внешности, но не знала, чем я пользуюсь – румяна, например, мимо. Кто делает для меня покупки, уже не в первый раз?

Я взглянула на Эмиля. Его любовница? Она обо мне знает?

Вчера он снова к ней ходил. Я больше не плакала. Сделала вид, что ничего не вижу. Я хорошая жена.

– Я жду, – напомнил он.

Угрюмый, уставший. Он выглядел, как мужчина после трудного дня. Тяжелый подбородок выдвинул вперед, словно я его бесила, и крепко сжал зубы. Лучше не заставлять ждать. Но и переодеваться, когда он торчит в комнате, я не могу.

Я подобрала вещи и скрылась в ванной комнате.

Сбросила рубашку перед зеркалом, стараясь себя не рассматривать. Сразу потянулась за бельем: судя по гладким чашечкам и отсутствию швов, подобрали специально к платью. Я быстро натянула через голову платье и… На какой-то миг провалилась в ту черную часть себя, которой боюсь. Там, как бешеного цербера на цепях, я держу прошлое.

Эмиль угадал с размером – платье село идеально. Подчеркнуло фигуру: грудь, красивый изгиб бедер. Немного макияжа, беспорядка в волосах и я вновь стану красоткой, достойной Эмиля. Той Диной, что вошла в «Фантом» и увидела будущего мужа.

Я была красивой. Сексуальной.

Я вскрикнула, отшатываясь от зеркала. Сгорбилась, руки дрожали перед лицом, словно я закрывалась от удара. Меня выбросило обратно в ад. Я слепо смотрела в пол, скулила и не могла дышать.

Надеялась, можно справиться – почти получалось об этом не думать. И я решила, что смогу держать воспоминания под контролем. Но они выпрыгнули из темноты, как бешеные псы, готовые утащить в темноту и растерзать…

Как меня терзали в…

– Дина! – в дверь ударили кулаком.

Кажется, я орала.

Эмиль дернул посильнее и вырвал замок.

– Маленькая? – он обхватил ладонями лицо, пока я пыталась отдышаться. – Что с тобой? Будут мои коллеги… Не бойся. Больше никого.

Я прильнула к нему, пряча лицо. И царапала плечи, словно пыталась плотней уцепиться, пока Эмиль не взял меня на руки. Из ванной он отнес меня в комнату.

– Ну все, хватит… Пойдем в другой раз.

Дыхание Эмиля грело ухо, которого он едва касался губами, когда говорил. Приятно, почти как поцелуй.

Наверное, что-нибудь соврет. Скажет, что у меня голова болит. Это лучше, чем я устрою истерику в общественном месте… Но, боюсь, знаю, чем это может закончиться. Бил он меня редко, но метко. Я не хотела нарываться.

Я замотала головой, сминая лацканы пиджака.

– Меня сорвало, – промямлила я в плечо. – Прости…

Его лицо было совсем рядом – безрадостные губы, я видела их, не смея смотреть выше. Эмиль все еще держал меня на руках, но как-то отстраненно – как ношу, которая нужна, но к которой ничего не испытываешь.

– Я не хочу, чтобы тебя сорвало на публике, – произнес он.

Пальцы задрожали, но я крепко держалась, чтобы не соскользнуть. Он слегка сдавил меня – то ли пытаясь удержать, то ли от злости. Абсолютно молча, как всегда.

Это доводило меня до истерики – его молчание.

– Я не могу больше, – зашептала я, хватая выбритые щеки. – Я схожу с ума… Ты почти не говоришь со мной.

Эмиль резко поставил меня на ноги. Помятая и перепуганная, я все еще висела на нем. Руки дрожали на его щеках.

– Я ведь живая, Эмиль… Скажи мне что-нибудь, – я гладила его лицо. Он моргал, когда пальцы задевали глаза, но их выражение не менялось. Эмиль не видел меня. – Я не пустое место…

Я так тебя любила… Я уткнулась носом в сорочку, волнующе пахнущую дорогим парфюмом, и самозабвенно разрыдалась. Выплакивала по каплям тяжелый груз – его безразличия, молчания, боли.

Неожиданно Эмиль меня сжал – сильно, выдавливая из меня воздух. Я задыхалась от слез и его стальных объятий. Не знаю, удалось ли мне разрушить стену между нами, но я попыталась. Он ткнулся лбом мне в висок – тот самый, раненый.