Насколько прочно Основание

— Возможно, ты прав, — признала она.

— Конечно, прав — я же поэт, помнишь? — он заразительно улыбнулся. — Кроме того, — его улыбка стала теплее, мягче, — я люблю это из-за того, кто научил меня этому.

— Льстец. — Она протянула руку и легонько шлепнула его по колену. — Ты научился этому от своего отца. И он от твоего дедушки!

— Действительно? — Он, казалось, был поражен этой мыслью и несколько секунд задумчиво смотрел на сверкающую голубую воду, затем кивнул с видом человека, который только что пережил откровение. — Так вот как кто-то с носом Раймана заставил такую красивую женщину, как вы, выйти за него замуж! На самом деле, я всегда задавался этим вопросом.

— Ты, Бирк Райман, тот, кого в моей юности называли мошенником.

— О, нет, бабушка, вы ошибаетесь во мне! Я уверен, что термин, который вы действительно применили бы ко мне, был бы намного грубее этого.

Она засмеялась и покачала головой, глядя на него, и он предложил ей миску с виноградом. Она выбрала ягоду и отправила ее в рот, и он поставил миску перед ней.

— Почему-то тепличный виноград не так хорош, — прокомментировал он. — Он заставляет меня скучать по нашим домашним виноградникам.

Говоря это, он оглянулся на залив и пропустил тень, промелькнувшую в ее глазах. Или, по крайней мере, он мог притвориться, что сделал это.

— Я думаю, что в нем меньше сахара, — сказала она вслух, и в ее голосе не было и следа этой тени.

— Наверное, так оно и есть, — согласился он, оглядываясь на нее с еще одной улыбкой.

Она улыбнулась в ответ, сорвала еще одну виноградину и откинулась назад, склонив голову набок.

— Что это за история с тем, что ты сегодня вечером снова идешь к мадам Парсан? — легкомысленно спросила она. — Я слышала, у тебя по меньшей мере дюжина соперников за ее привязанность, знаешь ли.

— Увы, слишком верно! — Он прижал тыльную сторону запястья ко лбу с трагическим выражением лица. — Этот кретин Райф Алайксин вчера вечером предложил ей сонет, и у него действительно хватило наглости сделать его хорошим. — Он покачал головой. — Быстрее, бабушка! Скажите, что мне сделать, чтобы восстановиться в ее глазах!

— О, я уверена, что ты сможешь. — Она покачала головой, глядя на него. — Хотя, с той скоростью, с какой она, кажется, привлекает новых поклонников, ты все еще можешь оказаться вытесненным.

— Бабушка, — он нежно посмотрел на нее, — я безмерно восхищаюсь мадам Парсан. Я также думаю, что она одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал, и, учитывая красоту моей бабушки по отцовской линии в молодости, это довольно высокая планка для любого, кто может ее преодолеть. Что еще более важно, я никогда не встречал никого более блестящего и образованного, чем она. Но она также примерно вдвое старше меня, и я думаю, что она скорее рассматривает меня как щенка, у которого еще не выросли уши и ноги, чем как что-то отдаленно похожее на любовника. Обещаю, что буду вести себя наилучшим образом на ее вечеринках.

— Конечно, это так, я знаю, — сказала она слишком быстро, и он рассмеялся и погрозил пальцем у нее перед носом.

— О, нет, вы этого не знаете! — ответил он. — Что за вздор! Вы беспокоитесь, что ваш дорогой внук будет настолько очарован великолепной, утонченной пожилой женщиной, что совершит с ней какую-нибудь неосторожность. — Он покачал головой, его карие глаза дьявольски блеснули. — Доверьтесь мне, бабушка! Когда я совершаю юношеские неосторожности, я буду очень осторожен, чтобы убедиться, что вы ничего о них не знаете. Таким образом, вы будете счастливы, а я останусь цел и невредим.

— Вы правы, «мошенник» определенно слишком вежливый термин для вас, молодой человек!

Ее губы задрожали, когда она попыталась сдержать улыбку, и он снова рассмеялся.

— Так вот почему вы боитесь моих юношеских неосторожностей, — заметил он. — Я полагаю, что очаровательный, беспринципный мошенник и вообще полный неудачник с гораздо большей вероятностью преуспеет в том, чтобы быть нескромным.

— Должно быть, так оно и есть, — согласилась она. — Но ты собираешься снова гулять сегодня вечером? — Он вопросительно посмотрел на нее, и она пожала плечами. — У нас с твоим дедушкой приглашения в театр на этот вечер — они представляют новую версию «Цветочной девы» Яирдана — и я просто хотела знать, собираешься ли ты пойти с нами.

— Заманчиво, — сказал он. — Это всегда была моя любимая пьеса Яирдана, но думаю, пропущу ее, если вы с дедушкой не обидитесь. Не думаю, что это будет достигать уровня королевской труппы. Помнишь, когда мы в последний раз видели это на Раунде? Я сомневаюсь, что они смогут сравниться с этим здесь, в Сиддар-Сити.

— Возможно, и нет. — Она слегка пожала плечами. — Признаю, что в этой пьесе легко ошибиться, — продолжала она, намеренно не обращаясь к его упоминанию Круглого театра, эпицентра исполнительского искусства у себя дома в Теллесберге. — И мы с твоим дедушкой нисколько не обидимся на мысль, что ты предпочитаешь более молодых и оживленных спутниц на вечер. Иди, хорошо проведи время.

— Я уверен, что так и сделаю. И я обещаю — никаких нескромностей!