Наслаждение и боль

Ах да, и, конечно, Гретхен. Они еще в субботу привезли ее домой — на заднем сиденье, с туго спеленутым свертком в специальной сумке-контейнере для новорожденных, которую Гретхен предусмотрительно купила еще месяц назад. Аманда изо всех сил старалась держаться отстраненно. Она заранее настроила себя на это, зная, что именно ей предстоит испытать, когда она возьмет новорожденного на руки. А чего стоил запах в доме! Аромат свежего дерева, исходивший от новехонькой колыбельки, смешанный с запахом детской пудры и крема, — от всего этого внутри у Аманды вдруг образовалась щемящая пустота, от которой ныло сердце и во рту становилось сухо.

Да, конечно, куда лучше было бы держаться в стороне, но это было свыше ее сил. Аманду, словно магнитом, тянуло к малышу — может быть, потому, что у самой Гретхен опыта общения с новорожденными было не больше, чем у нее самой, что, естественно, еще больше сблизило их. А возможно, из-за того, что, появившись на свет почти на шесть недель раньше положенного срока, мальчик был такой крохотный, что растерялась бы и самая опытная мать. Пеленки они меняли по очереди. Она помогала Гретхен первый раз купать Бенджи и укачивала его, когда та, измучившись за день, как подкошенная валилась в постель. Впрочем, она была не единственной, кого тянуло сюда. Первым примчался Расс. За ним явилась и Джорджия. Теперь она часами торчала тут. А соседская ребятня то и дело стучалась в дверь, умоляя показать им «новенького ребеночка». Даже Карен снедало жгучее любопытство. Наконец не выдержала и она.

— Интересно, знаете ли, посмотреть, на кого он все-таки похож, — пробормотала она в виде объяснения, когда Аманда застукала ее устроившейся на перилах крылечка с малышом на руках.

Честно говоря, Аманда не удивилась. Она всегда знала, что у Карен, в сущности, доброе сердце. Заботливая мать, она явно была счастлива понянчиться с малышом — с любым малышом.

Вообще говоря, сейчас Карен выглядела более спокойной и умиротворенной, чем все последние месяцы. Теперь, когда Ли наконец-то убрался из дома, гнев и раздражение ее разом исчезли, и она вновь стала той прежней Карен, которую помнила и любила Аманда. Преисполнившись твердой решимости начать новую, независимую жизнь вместе с детьми, Карен сняла небольшой коттедж и собиралась переехать туда через неделю после того, как закончатся занятия в школе. Аманду восхитило ее смелое решение.

Внимательно вглядываясь в сморщенное детское личико, Аманда покачала головой:

— Никакого сходства.

— Стало быть, наших мужчин можно исключить, — объявила Карен. — Но тогда кто?

* * *

У Аманды были свои соображения на этот счет. Но пока она благоразумно воздерживалась от расспросов, решив, что Гретхен сама расскажет, если захочет. Так оно и случилось. Аманда как раз была у нее, когда появился Оливер Дидс. Это произошло вечером, на следующей неделе после того, как они привезли Гретхен домой. Если категорический отказ Гретхен видеть его у себя в доме слегка приоткрыл завесу тайны, то тот взгляд, которым он сейчас пожирал малыша, выдал Оливера с головой. Аманде стало ясно, что их отношения явно выходили за рамки чисто деловых, которые обычно связывают адвоката с клиенткой.

Понял это и Грэхем. Он как раз держал Бенджи на руках, когда на пороге появился Оливер. Судя по его безупречному виду, он явился прямиком из своего офиса. Только вот с его элегантным обликом до странности не вязалось какое-то беззащитное выражение в его глазах. И еще грусть и неуверенность в себе, как у голодной собаки, которая покорно ждет очередного удара сапогом.

До этого Оливеру еще ни разу не приходилось видеть малыша так близко. Надо отдать ему должное — он очень старался ничем не выдать своего жгучего интереса к ребенку: старательно отводил глаза в сторону, чтобы не смотреть на Аманду, вертел головой, выискивая местечко для подарков и пакетов, которыми он был обвешан, как рождественская елка, пытался уткнуться взглядом то в пол, то в потолок, но все напрасно. Взгляд его упорно возвращался к малышу.

— Хотите подержать его? — доброжелательно улыбнулся Грэхем. А Аманда, сообразив, в чем дело, моментально освободила Оливера от всех его многочисленных пакетов и свертков. И, прежде чем он успел отказаться — прежде чем он вообще успел что-то сказать, — крохотный тугой сверток был уже у него на руках.

Оливер мучительно покраснел.

— Я… я никогда еще раньше не держал на руках такого малыша, — заикаясь, пролепетал он. Но руки его чисто инстинктивно приняли нужное положение, так что если Бенджи и успел заметить, что перекочевал на руки к незнакомцу, то ничем не выразил своего неудовольствия. Он даже глаз не открыл — так и продолжал спокойно посапывать крохотным носиком. — А я решил, что его оставят на какое-то время в больнице… ну, он ведь родился раньше срока, и все такое?

— Для чего? — удивилась Аманда. — Его обследовали, убедились, что он совершенно здоров, и решили, что дома ему будет лучше.