Наслаждение Маккензи (ЛП)

– Шиа выйдет замуж за Майкла! – бушевала она, когда Ральф пригрозил вычеркнуть внучку из своего завещания, если она войдет в семью этих чертовых полукровок. – Вот так же ты запрещал мне видеться с Джо, хотя он был одним из самых стоящих мужчин, которых я встречала в своей жизни. Теперь Шиа хочет Майкла, и она его получит! Меняй свое завещание, если хочешь. Можешь даже обниматься с ним, потому что правнуков нянчить тебе не придется! Подумай об этом!

Майкл женился на Шиа, и, несмотря на рычание и брюзжание, старый Херст души не чаял в двух своих правнуках. Вторая беременность Шиа прошла очень тяжело и чуть не закончилась трагически для нее и ребенка. Врач посоветовал больше не заводить детей, но они и сами давно решили остановиться на двух. Мальчишки росли на ранчо в окружении коров и лошадей. Вульфа очень веселило, что правнуки Ральфа Херста носят фамилию Маккензи. Черт возьми, кто бы мог подумать?!

Джош, его третий сын, жил в Сиэтле с женой Лорен и тремя сыновьями. Джош был помешан на реактивных самолетах не меньше Джо, но он выбрал Военно-морские силы, потому что мечтал преуспеть сам, а не благодаря старшему брату-генералу.

Самый живой, открытый и дружелюбный из всех детей, Джош проявлял не меньший характер и решимость. Он едва выжил в аварии, остался с несгибающимся правым коленом и внезапно прерванной карьерой. Но, в своем обычном стиле, оставил неприятности позади и сосредоточился на настоящем – ортопеде Лорен Пейдж.

Без единого сомнения, бросив первый взгляд на высокую миловидную Лорен, он начал ухаживание за ней прямо на больничной койке. На свадьбе он еще был на костылях. Теперь, после рождения трех сыновей, Джош работал в компании, проектирующей боевые летательные аппараты, а Лорен продолжала ортопедическую практику в госпитале Сиэтла.

Вульф также знал, где сейчас Марис. Его единственная дочь жила в Монтане и работала на лошадином ранчо. В настоящее время она рассматривала предложение о тренировке чистокровок в Кентукки[2]. С тех пор, как девочка достаточно выросла, чтобы без помощи сесть на лошадь, все ее мечты и надежды были связаны с этими крупными, элегантными животными. Марис унаследовала талант отца чувствовать лошадей, способность усмирять самых своевольных и злобных животных. Про себя Вульф считал, что она даже превосходит его искусство. То, что она творила с лошадьми, можно было назвать чистой магией.

Жесткий рот Вульфа смягчился, едва он подумал о Марис. Малышка обернула сердце отца вокруг крошечного пальчика в тот миг, как поглядела на него сонными темными глазами. Из детей Вульфа только она унаследовала его глаза. Все мальчишки были копией отца, за исключением голубых глаз, но Марис, которая как две капли воды походила на Мэри, глазами удалась в Вульфа. У дочери были яркие серебристо-каштановые волосы, тонкая, почти прозрачная, кожа и решительность матери. При росте пять футов и три дюйма и весе едва ли сто фунтов, Марис никогда не обращала внимания на свое хрупкое телосложение. Если она что решила, то шла к цели с упорством бульдога, и более чем твердо умела вести себя со старшими братьями, такими крупными и властными.

Марис выбрала себе не самую легкую работу. Ее работодатели поначалу склонялись к двум мыслям. Первая, что она использует в своих целях имя Маккензи, а вторая, что она слишком миниатюрная для такой работы. Очень скоро они понимали, что ошибались и в том, и в другом, но Марис каждый раз приходилось вести эту битву. Девушка упорно шла к цели, хотя благодаря своим талантам легко завоевывала уважение.

Мысленная перекличка детей привела его к Ченсу. Черт, он даже знает, где сейчас Ченс, а это говорит само за себя. Ченс скитался по всему миру, хотя всегда возвращался в Вайоминг, на гору, в свой единственный дом. Так уж случилось, что Ченс позвонил сегодня днем из Белиза. Он сказал Мэри, что собирается пару дней отдохнуть, прежде чем отправиться дальше. Когда подошла очередь Вульфа взять трубку, он отошел подальше, чтобы Мэри не слышала, и осторожно спросил Ченса, серьезно ли он ранен.

– Не очень, – кратко ответил Ченс. – Несколько стежков и пара трещин на ребрах. Последнее дело оказалось не самым приятным.

Вульф не стал спрашивать, что за дело. Его сын – солдат удачи – время от времени выполнял деликатные задания правительства, поэтому Ченс редко вдавался в подробности. Отец и сын придерживались молчаливой договоренности не посвящать Мэри в подробности работы, на которой Ченс постоянно подвергался опасности. И не только оберегая ее покой. Если бы Мэри узнала, что Ченс ранен, она тотчас бы вскочила в самолет, чтобы вернуть сына домой.

Как только Вульф положил трубку и повернулся, он наткнулся на свирепый взгляд жены, которая стояла, уперев руки в бока.

– Насколько серьезно он ранен?

Вульф знал, что ее лучше не обманывать. Он пересек комнату, притянул жену поближе, поглаживая ее шелковые волосы и качая худенькое тело в своих объятьях. Иногда сила любви к этой женщине почти бросала его на колени. Раз он не мог защитить ее от беспокойства, то следовало проявить уважение и сказать правду.