Наслаждение Маккензи (ЛП)

После драки Зейн и Ченс не стали сразу друзьями, но начали относиться друг к другу с уважением, появились первые ростки взаимопонимания. Прошло несколько лет, и они стали настолько близки, что с таким же успехом могли родиться близнецами. Были и другие драки между ними, но все в городе Рат, штат Вайоминг, знали, если тронуть одного из них, то вскоре увидишь перед собой второго. Названным братьям разрешалось валить друг друга на землю, но упаси Бог помахать кулаками чужаку.

Они одновременно поступили на службу в Военно-морские силы: Зейн – в «морские котики», а Ченс – в разведку.

Ченс уже вышел в отставку, а Зейн дослужился до командира группы «морских котиков».

Это вернуло Вульфа к причинам его беспокойства. Зейн!

За время своей службы Зейн много раз оставался недосягаемым, когда родители понятия не имели где он и что делает. И тогда Вульф не мог спать спокойно. Слишком много он знал о «котиках», видел их в действии во время своих командировок во Вьетнам. Они были самыми обученными и умелыми в специальных войсках. Их упорство и командная слаженность тренировалась убийственной муштрой, которая слабых парней могла просто сломать. Зейн идеально подходил для этой работы, но, в конечном счете, и «морские котики» остаются людьми. Их могут убить. Из-за особенностей службы они часто оказываются в очень опасном положении.

Учеба в команде «морских котиков» только усилила врожденные способности Зейна. Он превратился в совершенную боевую машину, в воителя на вершине физической формы, но который использовал ум чаще, чем силу. Упорный, смертельно опасный Зейн обладал исключительным самообладанием, которое скрывалось за непринужденными манерами. Большинство людей не подозревали, что имеют дело с человеком, способным убить голыми руками десятком способов. С таким багажом опасных знаний и навыков Зейн научился ледяному спокойствию и самоконтролю. Из пяти сыновей Вульфа Зейн лучше всех мог позаботиться о себе, но именно он чаще других подвергался опасности. Проклятье, где же он?

С кровати донесся шорох легкого движения. Вульф оглянулся и увидел Мэри, которая выскользнула из-под одеяла и направлялась к окну. Она обняла рукой сильную, красивую талию мужа и положила голову на его обнаженную грудь.

– Зейн? – тихо донеслось из темноты.

– Угу.

Объяснения не требовались.

– С ним все в порядке, – сказала Мэри с материнской уверенностью. – Я бы знала, если что.

Вульф пальцем приподнял ее подбородок и поцеловал: сначала легко, затем глубже. Он развернул стройное тело жены к себе и почувствовал трепет прижавшегося тела, настойчивое прикосновение бедер, мягкость против твердости его проснувшейся плоти. С первой встречи между ними пылала страсть, и долгие годы не смогли ее потушить.

Вульф поднял жену на руки, отнес в кровать и потерялся в гостеприимном тепле и нежности ее тела. Потом в полудреме он повернул лицо в сторону окна. До того, как его сморил сон, вернулись беспокойные мысли.

Где же Зейн?

Глава 1

Зейн Маккензи кипел от злости.

Ни один человек на борту авианосца Военно-морских сил США «Монтгомери» не был спокоен. Возможно только повара, но тоже сомнительно, потому что мужчины, которых они обслуживали, выглядели угрюмыми и неприступными. Недовольны были моряки, недовольны были радисты-радиолокаторщики, стрелки и морские пехотинцы, недовольны были командир эскадрильи, пилоты и руководитель полетов, недоволен был старший помощник и, вне всяких сомнений, чертовски недоволен был капитан корабля Юдака.

Но если сложить недовольство пяти тысяч моряков на борту авианосца, то оно даже не приближалось к уровню злости лейтенанта-командора[5] Маккензи.

Капитан авианосца и его старший помощник были старше по званию. Лейтенант-командор Маккензи обращался к ним с должным уважением, но старшие офицеры чувствовали себя неловко и понимали, что их карьеры и задницы в большой опасности. На самом деле, на их карьерах можно было ставить крест. Никаких трибуналов не будет, но и повышений тоже. Пока они не уйдут или «их не уйдут» в отставку (зависит от того, насколько они умеют понимать явные «знаки внимания»), им придется командовать самыми непопулярными кораблями и самыми несносными командами.

Широкое, приятное лицо капитана Юдаки обычно выражало ответственность и надежность, но сейчас, когда он встретил ледяной взгляд лейтенанта-командора, в чертах лица старшего офицера явно читалось угрюмое признание вины. В присутствии «морских котиков» капитан всегда чувствовал обеспокоенность. Он не доверял их методам, которые не укладывались в привычные рамки службы. А этот «котик» в особенности заставлял его желать оказаться где угодно, только не здесь.