Наследие

закрывать от него разум, не значило, что нужно срываться на мне всякий раз. Я научилась

закрываться от его телепатии три года назад. Стоило привыкнуть.

Я начала готовиться к грядущему. Я ощущала враждебность и гнев в доме. Они

кипели в моем желудке, как огонь зимой. Они затмевали ощущения, мне было плохо. Мы

вчетвером пошли в дом Челси, не зная, что ожидать. Киллиан. Грегори и Ребекка сидели

за столиком на кухне с недовольными лицами. Я не была готова к тому, что случилось.

Казалось, кто–то ударил по моей голове битой, когда я уловила их эмоции.

Отец встал и пошел к нам.

– Кто взял мою машину, и почему Аманда с вами? – его лицо пылало.

Джек выступил в защиту. Его сильные эмоции затопили мое тело. Он был готов

брать вину на себя.

– Я взял машину, – заявил Джек. Джек был одного роста с отцом, 187 см, и Грегори

уже не мог подавить его так.

Я сжала голову от боли. Еще удар по телу. Дастин стоял рядом со мной, тревога била

по боли. В этот раз словно издалека. Я видела ее, но не могла ухватиться.

– Он врет, – сказал Киллиан, подходя к моему отцу. Киллиан напоминал мифическое

существо. Он словно все знал, но я не понимала, как. Потом я поняла, что дело было не в

даре, а в том, что он хорошо нас всех знал.

Отец схватил Джека за воротник футболки.

– Скажи, Джек, ты врешь мне?

– Нет, – сухо ответил Джек. Грегори отпустил его футболку и отошел.

Я упала на колени. Гнев отца взорвался на кусочки, голова кипела как вулкан.

Мама вскочила со стула.

– Аманда! – завопила Ребекка, подбегая. Я скривилась от боли в голове. – Аманда,

что такое? – скулила мама, схватив меня за руку.

Дастин опустился рядом. Я не могла впиться в его эмоции. Я медленно теряла

контроль над всем. Я опустила барьер между мыслями и Дастином. Он медленно проник в

мой разум. Мне было все равно, я думала лишь об ужасной боли в голове.

– Тревор, – продолжил Киллиан. – Расскажи, что случилось, – я ощущала смятение

Джека, он боялся, что Тревор предаст нас.

Тревор сунул руки в карманы.

– Джек все сказал, пап, – ответил Тревор. – Джек взял джип, забрал Аманду из дома

подруги после охоты.

Гнев отца стал разочарованием. Он уловил нашу ложь, и наказана буду я.

– Джек не стал бы на двух машинах забирать Аманду и охотиться, – сказал Грегори.

– Знаю, ты не был на джипе, Джек, так что говори правду, – Джек повернулся ко мне. В

моих глазах были слезы. Я кивнула ему сквозь боль в голове.

– Аманда была на джипе, – спокойно сказал Джек. – Она поехала за нами на охоту.

Отец расхаживал по кухне. Киллиан недовольно качал головой. Я должна была

защищать себя, подавить боль. Я не отступлю теперь, после всего, что было ночью.

Я медленно встала с помощью матери и Дастина. Отец повернулся ко мне. Я

пыталась подавить его эмоции, терзающие мой разум.

– Аманда, – тихо сказал Грегори, – зачем ты так сделала?

– Потому что, – я пыталась сдержать его эмоции, – я тоже Челси.

Отец подошел ближе.

– Сколько раз говорить, что это опасно для тебя? – мама сжала мою талию.

Киллиан посмотрел на Джека.

– Она ранила или убила одного из них? – Джек повернулся к Дастину, тот кивнул.

Киллиан помрачнел, как и мой отец, но я не знала, почему.

Я не хотела терпеть допрос. Я думала, что готова к эмоциям отца, но нет. Я не знала,

выстою ли хоть когда–то.

Я сжала голову.

– Я не могу быть здесь, – я скривилась, слезы лились по щекам. Я вышла из комнаты.

Голос Киллиана я слышала последним:

– Ты дашь ей уйти, Грегори?

В комнате я упала на кровать, волосы разметались. Эмпатия была проклятием. Она

никогда не была для меня даром. Хуже было в конце дня. Я ощущала себя одинокой и

холодной, в конце оставалась только я. Каждый день эмоции были не только моими, но

они не делали меня общительнее, я не становилась живее с ними, я даже свои чувства

удержать не могла, и другие словно дополняли меня. И это одиночество задерживалось, и

я не могла одолеть его.

Две вещи держали меня в семье. Обещание Дастину, данное в девять. Мы

пообещали, что не оставим друг друга, что бы ни случилось, и я сдержу его, пока могу. И

то, что сбежать было просто. Парни помогали остаться в этой жизни без депрессии, хоть я

говорила себе, что всегда была слабой и бесполезной. Мне было плохо, я день терпела из–

за парней. Я хотела полагаться на себя, но не могла. Я словно не доверяла себе, знала, что

на глубине что–то не так, и я не должна делать это.

Глаза снова слезились, горячие слезы полились по щекам. Я хотела быть частью

чего–то большого, наследие было единственным шансом. Но меня теперь не выпустят из

дома. Из–за дара, что не только сделал жизнь адом, но и темницей, что душила меня. Не

только из–за боли, но и из–за последствий, что видели родители. Они заточили меня, но

не только из–за силы, а потому, что я была первой дочерью в семье.

Я ощущала, как Дастин ищет еще в голове.

«Вы с Джеком получили, что хотели. Я даже все показала. Доволен?» – я не хотела

читать его эмоции. Я не хотела читать ничьи эмоции. Я сжала подушку и прижала к лицу.