Наследие

— Также важно отметить, что некоторые из ваших воспоминаний будут казаться очень абстрактными, — тихо добавил мистер Форкл, — учитывая то психическое состояние, в котором вы находились, когда все произошло. И у вас все еще будут пробелы, которые вам нужно будет заполнить, так как довольно много произошло после того, как я отключил вас обеих. И хотя я сделаю все возможное, чтобы ответить на ваши вопросы, пожалуйста, имейте в виду, что есть некоторые вещи, которые я не смогу объяснить… не потому, что что-то скрываю, а потому, что есть части, которые даже я не полностью понимаю. На самом деле, я надеюсь, что вы двое сможете выдать некоторые дополнительные идеи. Скоро мы это увидим. А пока продолжайте дышать. Меееееееедленно и спокооооооооооооойно.

Каждая из них сделала еще десять вдохов, когда он попросил их закрыть глаза и задержать дыхание. И когда Софи сделала, как он просил, она почувствовала, как его дрожащие пальцы прижались к ее виску.

— Поехали, — прошептал он. — Три… два… один.

Последнее слово прозвучало так холодно, словно кто-то налил ей в голову стакан ледяной воды, и Софи стиснула зубы, чтобы они не стучали.

Озноб парализовал ее мысли, в голове стало тише, чем когда-либо прежде, и она впитывала тишину, наслаждаясь каждой секундой… до тех пор, пока шум не взял верх.

Ощущение было такое, будто кто-то включил кинопроектор на полную скорость и на полную громкость. И изображения были слишком нервными, чтобы иметь какой-либо смысл.

Но с каждым новым вдохом Софи все больше сосредотачивалась, пока не узнала двух маленьких девочек — блондинку и брюнетку, окруженных темно-зеленым цветом.

Они начали разговаривать. Но разговор перешел в поддразнивание. И поддразнивание перешло в насмешку, а голоса становились все громче и громче.

Все злее и злее.

Софи не могла разобрать ни одного слова.

Но она чувствовала, как они проникают все глубже и глубже.

Погружаясь в чувствительные места.

Первобытные места.

Опасные.

Тыкая, толкаясь и пульсируя.

Обнажая новые мощные нервы, от которых по телу пробегали мурашки.

Ее руки горели… кончики пальцев гудели от странной, зудящей энергии.

И ее голова…

Так оно и было. Много. Давления.

Слишком.

Оно кипело и клокотало внутри ее черепа, становясь все темнее и темнее… и Софи ахнула, когда ее сознание полностью погрузилось в этот момент, ощущения полностью захватили ее.

Ее желудок скрутило.

Руки и ноги дергались.

Мозг бурлил, бурлил, бурлил от эмоций, таких сильных, что казалось, будто они рвутся, царапаются… а может быть, так оно и было, потому что что-то глубоко внутри ее разума, казалось, распуталось, оставив… отверстие.

Новый путь.

И темнота хлынула вперед.

Становясь все жарче.

Все более дикой.

Она почувствовала, что вскрикнула в тот же самый момент, когда ее ярость сменилась с черной на красную и хлынула из головы.

Нацеленная на единственную цель.

Софи, пожалуйста… остановись!

Крики Эми рвались у Софи из ушей, и она не могла сказать, были ли они из памяти или из реальности. Границы между ними размылись, и она была охвачена безумием.

За пределами тела.

За пределами мира.

Ничего, кроме чистой, необузданной силы.

Мощной.

Неудержимой.

— Софи!

Новый голос требовал внимания… в чем-то знакомый, в чем-то неожиданный. И с этой мыслью Софи почувствовала, как ее разум разделился.

Часть ее цеплялась за ту девушку, которой она является.

Часть осталась в ловушке с девушкой, которой она была раньше.

И каждая «Софи» была напугана, бесстрашна и разъярена.

Но Настоящяя-Софи чувствовала себя яснее. Она слышала отчаяние в голосе мистера Форкла, когда он снова и снова звал ее по имени, и понимала, что должна прислушаться.

Прошлая-Софи не слышала ничего, кроме призрака в темноте.

Его мольбы были потеряны.

Она была потеряна.

Погребена под вновь обретенной силой, которая поглощала все, к чему прикасалась.

Она не поняла, что это было за теплое давление в ладонях.

Но Настоящая-Софи знала, и она знала, что мистер Форкл цепляется за нее. Она слышала, как он ахнул, когда покалывающее тепло потекло между их телами, его хватка усилилась, а голос обрел новую силу.

Софи, ОСТАНОВИСЬ!

Его команда была достаточно громкой, чтобы долететь даже до Софи, но она не знала, как подчиниться.

ОСТАНОВИСЬ! повторил он, наполняя ее сознание счастливыми мыслями.

Красная ярость быстро выжгла их.

ОСТАНОВИСЬ!

ОСТАНОВИСЬ!

ОСТАНОВИСЬ!

Я не могу! она попыталась сказать ему, но слова были там и исчезли слишком быстро.

Ее ладони снова обдало жаром, и в следующий раз, когда мистер Форкл заговорил, его голос был полон радости.

И надежды.

И счастья.

И любви.

Каждая эмоция наполняла ее разум теплом и светом, растапливая черное и красное, пока не осталось ничего, кроме мягкого золотого мерцания, как идеальный восход солнца.

Пробуждение.

Прошлая-Софи слишком устала, чтобы смотреть на него… и не сопротивлялась липкой сладости, которая текла по ее языку.

Настоящая-Софи задохнулась от воспоминания о приторном успокоительном, которое, должно быть, дал ей мистер Форкл.