Наследие

— Что случилось? — снова спросил Мерцание. — Ты можешь мне сказать.

Ни с кем не разговаривай.

— Ты можешь мне доверять, — добавила она.

Не слушай никого.

— Я — твой друг, — пообещала она.

Не заводи друзей.

И тут до Тама дошла абсолютная абсурдность его положения.

Друг.

Именно из-за нее он только что помог Леди Гизеле сбежать!

При этом напоминании из него вырвался смех… холодные, беспорядочные брызги.

И когда безумие прошло, он сказал ей:

— Ты мне не друг.

Комната потускнела от этих слов.

— Возможно, — тихо ответила Мерцание. — Я продолжаю пытаться.

— Почему же? — потребовал Там.

Мерцание пожала плечами, взяла с прикроватной тумбочки крошечную статуэтку кошки и провела пальцем по ее изогнутому хвосту.

— Здесь становится одиноко.

— ТОГДА УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! — крикнул он. — Серьезно, Мерцание. Увидь этих людей такими, какие они есть на самом деле.

— Я вижу! — настаивала она, протягивая руку, чтобы поправить капюшон. Прикрывая несколько выбившихся прядей волос.

Там покачал головой.

— Тогда, по крайней мере… просто убирайся из моей комнаты.

Мерцание забрала статуэтку кота с собой.

Последняя Ночь

— Так… вот оно, — сказала Мерцание, прислонившись к дверному косяку Тама. — Еще одна вещь, и… тогда ты уйдешь отсюда.

Там мрачно рассмеялся.

— Еще одна вещь.

— А как еще я могу это назвать? — возразила Мерцание.

И это было правдой.

Не было слов для того ужаса, который леди Гизела собиралась заставить его сделать.

Или попытаться заставить.

Пожалуйста, не позволяйте Кифу быть там.

Пожалуйста, пусть Киф хоть РАЗ сделает то, что ему скажут.

Еще один мрачный, горький смешок сорвался с его губ, когда он прикинул шансы на это.

И пожалуйста, не позволяйте Линн быть там.

Не позволяй ей видеть меня таким.

— Ух ты, ты и правда всегда такой мрачный, да? — спросила Мерцание, скрестив руки на груди. — Я думала, ты, по крайней мере, обрадуешься, что все почти закончилось.

Там покачал головой, пытаясь решить, действительно ли Мерцание может быть такой наивной, или она следует какому-то сценарию, который дала ей леди Гизела, чтобы он не терял надежды и уступчивости.

— Ты действительно думаешь, что она отпустит меня после того, как я «сделаю это», или как ты там это называешь.

Мерцание кивнула без малейшего колебания

— Вы, ребята, договорились. Как только ты выполнишь свою часть, она выполнит свою.

— Ого, ты действительно в это веришь, да? — задумался Там.

— Конечно. Только это справедливо.

— Справедливо, — повторил Там, удивляясь, почему он все еще говорит. Но это не имело значения.

Не заводи друзей.

Но он должен был знать.

— Хорошо, тогда скажи мне вот что, — медленно произнес он, подходя ближе. — Если я прав, если леди Гизела откажется от своего слова, ты что-нибудь предпримешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — он поднял запястья, показывая ей свои путы, — только ты можешь освободить меня. И ты думаешь, что наша сделка справедлива. Итак, если я выполню свою часть… а Леди Гизела не выполняет свою… ты вмешаешься и отпустишь меня?

Мерцание отступила на шаг.

— Я… я не знаю.

Там фыркнул.

— Так я и думал.

— Эй… ты спрашиваешь, предам ли я тебя?..

— Кто-то, кто просто предал бы меня, — закончил за нее Там. — Я спрашиваю, предашь ли ты предателя, чтобы поступить правильно.

— Я… я не знаю, — повторила Мерцание.

— Ну, — медленно произнес Там, опуская рукава, чтобы прикрыть путы. — Может, тебе стоит это выяснить?

Он накинул капюшон на голову, закрывая лицо.

Пора уходить.

Не позволяй им сломать тебя.

Заметки

[

←1

]

— XOXO — американцы ставят в конце письма, что означает «целую, обнимаю».