Наследие

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь, что леди Гизела испортила твои воспоминания.

Оралье покачала головой, заставляя свой венок мерцать на солнце.

— Это не она, а я. Или… они это сделали… кто бы они ни были.

— Понятия не имею, что это значит, — ответила Софи.

— Разве? — Оралье вытянула руку и щелкнула пальцами, отчего в центре ее ладони появилась крошечная стеклянная сфера размером с мрамор.

Тайник.

Сердце Софи изменило ритм.

— Ты хочешь сказать, что стелларлун — это забытая тайна.

— По крайней мере, часть одной из них. Вот этой. — Она подняла тайник на уровень глаз Софи… и когда свет упал на стекло, он поймал крошечный синий кристалл, вставленный в середину.

Единственный внутренний кристалл.

— У тебя есть только одна забытая тайна? — Софи пришлось просить.

В тайнике Кенрика поблескивали семь.

— Эмпаты разрушаются легче, поэтому Совет должен быть очень избирательным в отношении того, как часто они вовлекают меня в свои более опасные ситуации. И единственный вызов, который они когда-либо решали, был достаточно отчаянным, чтобы нуждаться в моей помощи, был этот. — Она наклонила руку, позволив тайнику медленно перекатиться по ее ладони. — И… это как-то связано со стелларлуном. Так что я готова помочь тебе получить доступ к воспоминанию… но только если ты пообещаешь, что мы встретимся с этой правдой вместе.

Софи выхватила тайник из ладони Оралье, наблюдая за изменением света в крошечном внутреннем кристалле, который был скорее бледно-голубым, чем темно-синим.

— Если это твоя идея о связи матери и дочери…

— Нет… речь идет о доверии. Если я покажу тебе, что находится в этом тайнике, я нарушу некоторые из самых фундаментальных клятв, которые я дала как член Совета. И ты единственный человек, ради которого я готова пойти на такой риск.

Софи фыркнула.

— Верно, потому что само мое существование нарушает еще тонну клятв, которые ты дала.

Оралье вздохнула, но призналась:

— И это тоже.

В ее голосе не было ни тепла, ни сожаления.

Но… может быть, Софи и не нужно было этого делать.

Ей не нужна была другая мать.

Ей нужны были ответы.

Вот что предлагала ей Оралье.

По крайней мере, один.

Одну истину, которая была стерта.

И Софи хотела этого.

Нуждалась в этом.

И Киф, возможно, никогда не проснется без нее.

Но совесть все равно заставляла ее произнести:

— Я думала, что забытые тайны могут повредить твоему рассудку, если ты их вспомнишь.

— Так и есть. Это еще один риск, на который я готова пойти. Вопрос в том, готова ли ты? — Она позволила вопросу повиснуть на секунду, прежде чем добавила: — Это будет ужасно, Софи. И я не могу гарантировать твою безопасность… или мою. Все, что я могу предложить… это правду… и я готова начать. Если ты готова мне доверять.

Она протянула руку, прося о своем тайнике.

И Софи колебалась лишь секунду, прежде чем осторожно вложить его в ладонь Оралье, прижав к ней свою руку, чтобы скрепить их сделку.

Ей не нужно было взвешивать варианты, обдумывать последствия, сомневаться в себе, испытывать стресс или панику.

Это она сможет сделать позже, когда будет пробиваться через все.

Сейчас имело значение только одно.

— Я готова, — сказала Софи Оралье, изо всех сил стараясь ощутить уверенность Кифа, и добавила: — Вперед.

Бонус. Там

Первый День

Ни с кем не разговаривай.

Никого не слушай.

Не заводи друзей.

Не позволяй им сломать тебя.

Это были слова, которые Там повторял себе каждое утро перед тем, как отправиться с Линн в Эксиллиум.

Правила, которым он заставлял себя следовать.

Единственный способ выжить.

И они собирались помочь ему пройти через это.

Надеясь, что он также узнает что-нибудь полезное.

Там изучал свою крошечную, душную комнату, ухмыляясь нелепым штрихам, которые кто-то добавил… как будто они думали, что он посмотрит на вышитые подушки и украшенные драгоценными камнями лунные кувшины и подумает: «О, думаю, я не пленник, потому что они дали мне зеркальный поднос с…»

Это блестящая статуя кошки?

Он закатил глаза и попытался решить, что лучше: собрать все это барахло и засунуть под кровать, чтобы показать им, что именно он о нем думает, или оставить на месте.

На самом деле ему хотелось разорвать подушки в клочья, швырнуть лунные банки в стены и разбить эту глупую блестящую кошку.

Но это была долгая игра.

Лучше начать медленно. Проверить воду.

— Как ты спал? — спросила леди Гизела у него за спиной, и Там пнул себя за то, что вздрогнул, но не услышал, как открылась дверь.

— Потрясающе, — сказал он ей. — Ничто так не подготавливает к сладким снам, как сотрясение мозга. Тебе стоит как-нибудь попробовать. Я был бы счастлив нокаутировать тебя.

Леди Гизела вздохнула.

— Тебе будет гораздо легче, если станешь сотрудничать.

— Уверен, тебе будет легче, — возразил Там, поворачиваясь к ней лицом.