Наследие

Крупных городов до самого Регенсбурга не было, встречались хутора и маленькие деревушки с преобладанием аборигенного населения. Но я заметил закономерность: все старосты в селениях — светлокожие с преобладанием голубого цвета глаз. Сегрегация по расовому признаку в фюрлянде прижилась прочно. Понадобится время, чтобы избавиться от нацистских заморочек.

Регенсбург расположился на равнине: с вершины пологого холма открывался великолепный вид. Извиваясь, широкая лента реки рассекала город на неровные части: около трех четвертей города лежало по южному берегу реки.

— Что это за река?

— Донау, — ответил Ганс, показывая рукой на ниточку, соединявшую оба берега, — каменный мост.

Донау… Только одно название было созвучно с этим — Дунай. С расстояния в пару километров дома казались аккуратными спичечными коробками, выстроенными в ряд. По мере приближения к городу стало стыдно за неправильную планировку Макселя, где улочки извивались, словно кольчатые черви на песке. Улицы Регенсбурга — прямые, шли с юга на север и с запада на восток. Но нацисты, основавшие этот город, обладали преимуществом — их было под сотню, среди них встречались люди различных профессий.

Защитной крепостной стены Регенсбург не имел: по периметру города в пределах прямой видимости стояли однотипные каменные здания.

— Казармы, — пояснил Ганс, — воины видят друг друга и успевают прийти на помощь, если увидят врага. Но нападений на Регенсбург на моей памяти не было, — закончил Мольтке, осаживая лошадь у казармы, находившейся на нашем пути.

Казармы — небольшие, примерно на двадцать человек. Располагались они так, что контролировали сразу три улицы. По южной, самой вытянутой стороне, я насчитал четыре казармы — своеобразная тактика обороны города, но возможно, вполне дееспособная.

Воины из казармы на нашем пути, доложили информацию Гансу, после чего мы тронулись в путь. После Макселя Регенсбург вызывал приятные ассоциации, напоминая швейцарскую деревушку — одноэтажные типовые дома, расположенные в четком порядке. Большинство улиц, особенно ближе к центру города, были вымощены камнем. Прохожих на улицах мало, цоканье копыт по мостовой заставляло людей уходить с улиц заблаговременно, освобождая нам дорогу.

Наша кавалькада выехала на широкую площадь — на противоположной стороне красовалось каменное здание с острым шпилем.

— Ратхауз, — пояснил Мольтке, — здесь выборные представители крестьян, ремесленников, рыбаков обсуждают свои вопросы, прежде чем донести их до короля.

— А если король не согласен с предложениями? — на мой вопрос Ганс улыбнулся:

— Тогда они меняют свое мнение.

Сам королевский дворец располагался дальше на обширной территории, окруженной четырехметровым каменным забором в высоту. Внутрь двора вела широкая дорога, усыпанная разноцветной щебенкой. Ворота — металлические, кованые, рядом с ними внутри — две небольшие казармы. К нашему приезду готовились — было выстроено некое подобие почетного караула. Проехав между рядами стоявших навытяжку воинов, мы приблизились к дворцу. Снаружи выглядело типичным зданием средневековой крепости с четырьмя башнями и донжоном.

Внутри дворец Ганса выглядел лучше — стены были украшены, — скорее задрапированы, — шкурами, а на полу лежал гранит. Пройдя большую комнату, Ганс довел нас до закрытых дверей:

— Личные покои, там три комнаты. Макс Са, я буду рядом в соседней комнате, а Ты и Ната со совей охраной оставайтесь здесь.

— Книги в этих комнатах?

— Да, все там, — подтвердил Мольтке, открывая двери.

Он поскромничал — в личных покоях могла разместиться рота солдат, комнат оказалось четыре, считая аналог ванной комнаты, и сами они были просто огромные. Первая комната служила типа приемной — в ней спокойно могли разместиться Бер, Богдан, Санчо и Илс. Двадцатку своих воинов сопровождения я решил оставить в отдельном здании, примыкавшем к дворцу с торца. Вторая комната оказалась личным кабинетом королей Дойчей — здесь находились несколько самодельных качественных книжных полок, огромный стол и небольшое кресло-трон. В комнате еще стоял латный доспех воина — создавалось впечатление, что незримый телохранитель застыл у стола короля. Полы и стены — сплошь в шкурах, преимущественно медвежьих.

Третья комната оказалась спальней с широкой кроватью и грудой шкур — с ней через дверь сообщалась небольшая четвертая с традиционным отверстием в полу. Над ним установлен деревянный примитивный унитаз. Кроме этого, в комнате была огромная деревянная бадья, в ней свободно могли искупаться два человека.

— Макс Са, Ты отдохни с дороги, пока слуги накроют королевский стол. Хочу представить Тебе свой Двор, и им пора знать — у Тебя есть сын, который станет следующим королем.

Попрощавшись, Ганс ушел, через пару минут в комнату заглянул Богдан:

— Макс Са, пришли две женщины от Ганса, он прислал их помочь твоей жене.