Наследие

Обе женщины оказались миловидными девушками, знавшими около пары десятков слов на нашем языке. Получив положительный ответ на предложение помыться, девушки начали таскать по два ведра теплой воды, пригласив к себе на помощь еще пару молодых женщин. Наполнив бадью до половины, они освободили Нату от одежды, помогая ей погрузиться в воду.

— Ой, как хорошо! Макс, иди сюда, — позвала Ната, забыв свои обиды.

По ее знаку четыре пары женских рук, со смехом принялись освобождать меня от одежды. Девушек поразил цвет моей кожи: лицо и открытые части тела были загорелы, чего не скажешь про скрытые под одеждой. На минуту девчата даже застыли, любуясь ослепительно белой кожей. Они о чем-то вполголоса переговаривались, пока Ната не заявила свои права, требовательно зовя меня к себе.

Глава 24. Возвращение Айя

После помывки в бадье, куда девушки старательно подливали горячую воду, события развивались так быстро, что я не смог рассмотреть книги, находившиеся в полках. Исполнительская дисциплина Дойчей стояла на высоте — когда, закутавшись в куски чистой ткани, мы прошли в опочивальню, наша стираная одежда сушилась на специальных «козлах» возле горящего камина. Девушки занесли небольшой столик и принесли холодного пива, предупредив, что Ганс и остальные ждут в зале. Выпив по кубку пива, я натянул еще влажную одежду. Немного поломавшись для вида и посетовав, что ей нечего надеть, Ната последовала моему примеру.

Огромный зал уставлен длинным столом, на котором громоздилась еда. Именно громоздилась, потому что на поверхности практически не было свободного места. Ганс, будучи гостеприимным хозяином, уступил мне место во главе, разместившись по правую руку. Повторилась ситуация Штатенгартена, когда все лучшие места попались моим людям, а каждого усаживающегося за стол Ганс представлял лично. Большинство Дойчей с любопытством разглядывали меня, отводя глаза, если мы встречались взглядом. Но парочка присутствующих не смогла скрыть своей неприязненности — надо будет сказать Гансу, чтобы приглядывал за ними.

Королевский ужин в Регенсбурге протекал примерно так же, как и у нас в Макселе: за столом образовывались группы по интересам, обсуждавшие сплетни в период отдыха челюстей. Ганс дважды поднял кубок за здоровье Императора Русов, вызвав оживление среди присутствующих.

Но самое интересное случилось после объявления моего сына Кинга наследником трона фюрлянда. Часть стола, находившаяся ближе к нам, встретило известие одобрительными криками. Дальняя часть стола, где в основном сидели менее значимые лица фюрлянда — неодобрительным гулом. Потребовав тишины, Ганс обратился к пирующим с речью:

— То, что вы сегодня сидите за этим столом в качестве свободных и уважаемых людей — это милость императора Макса Са! Наш прежний король Дитрих погубил почти половину наших воинов, оголив северные границы, откуда мы подвергаемся нападениям. Макс Са предлагал мир Дитриху — я сам присутствовал при этом разговоре, но прежний правитель отказался, послав наших воинов на смерть.

Ганс перевел дух, выпил кубок пива и продолжил:

— Император Макс Са оказал мне поддержку и спас Штатенгартен, когда его осаждал Михел, этот тупой выродок собаки. Воинов, с которыми пришел к Штатенгартену Великий Дух Император Макс Са, было достаточно, чтобы завоевать все земли фюрлянда. Но он не стал этого делать, дав возможность нашему народу жить, как мы сами того хотим. С нас не требовали ничего, хотя именно Дитрих вторгся в земли Русов, неся разрушение их поселениям и городкам.

Здесь Ганс, конечно, перегнул — все наши разрушения сводились к части обрушившейся стены, восстановленной в кратчайшие сроки. Но именно слова про отсутствие требований с моей стороны возымели самое благоприятное впечатление — даже на дальнем конце стола раздались одобрительные выкрики.

— И последнее, — Ганс встал, его изрядно развезло, он с трудом удерживал равновесие, — сын Макса Са и наследник трона Регенсбурга рожден нашей женщиной — племянницей градоначальника Штатенгартена, в нем течет и кровь Дойчей!

Последние слова Ганса потонули в криках — вскочив с мест, Дойчи неистово кричали «Hurra!», потрясая кубками с пивом. Лишь один воин огромного роста в самом конце стола оставался угрюмым. Дождавшись, когда наступит относительная тишина, это громила поднялся с места, направляясь в нашу сторону. Не доходя двух метров до меня, великан остановился и бросил мне в лицо:

— Убирайся в свою нору! — Ната замялась, но под моим требовательным взглядом перевела.