Наследие

– Все получилось неправильно. – Я делаю вдох. – Послушай, мы только что вернулись с чужой свадьбы, и все было хаотично и напряженно. Я не хочу всего этого прямо сейчас. Я не хочу планировать свадьбу или…

– Мы не должны немедленно жениться, – зло перебивает он.

– Тогда в чем смысл помолвки? Я не понимаю, почему ты… – Я замолкаю. – Знаешь, я больше не буду с тобой спорить.

– Хорошо. Ты не хочешь замуж. Повеселись сегодня.

С этими словами он идет в прихожую, где снимает с крючка на стене небесно-голубую ветровку.

– Куда ты? – кричу я вслед.

– Наружу.

– О, это по-взрослому. – Я упираюсь кулаками в бока. – Знаешь, ты ведешь себя как придурок.

– Плевать.

Затем он уходит.

В ВИП-зале клуба среди стробоскопов и оглушительной танцевальной музыки я больше времени трачу на переписку с Ханной, чем на то, чтобы уделить внимание членам съемочной группы. И я даже осмелюсь утверждать, что это – полезный разговор. Ни один мой чат с Ханной не был так продуктивен со времен свадьбы.

Каждый раз, как я спрашивала ее, сделала ли она уже тест, она отвечала нет. Каждый раз, когда я спрашивала, сказала ли она уже Гаррету, она отвечала нет.

Каждый раз, когда она спрашивает, помирились ли мы с Дином, я отвечаю «нет».

Это было тревожное количество односложных ответов на фундаментальные вопросы. Однако, этим вечером Ханне, похоже, есть что мне сказать. После того, как я рассказала ей о том, как сбежал Дин, я с удивлением обнаружила, что она – не на моей стороне.

Ханна: Знаешь… можешь ли ты обвинять парня? Он спланировал предложение, а ты просто… ты понимаешь…

Я сердито смотрю на свой телефон.

Я: Нет, не знаю.

Она: Ты обидела его.

Она: И поставила в неловкое положение.

Она: Не убивай меня.

Я: Он мог избавить себя от всего этого, если бы просто слушал меня во время ДЕСЯТКА разговоров, где мы обсуждали этот самый вопрос. Я сказала ему, что не готова.

Она: Да, но это Дин. Ты знаешь Дина. Мистер Импульсивность. Если он чем-то увлечен, он увлечен этим целиком и полностью.

Она права. Когда Дин решил, что он влюблен в меня, он погрузился в это целиком. И после того, как я рассталась с ним в конце выпускного года, он сделал все возможное, чтобы доказать мне, что он взрослеет и меняется. С тех пор он стал невероятным партнером. Я люблю его всеми фибрами души.

«Так почему ты не можешь обручиться с ним?» – давит внутренний голос.

– Элли! Достаточно! Мне выбросить твой телефон в это огромное ведерко с шампанским? – нетерпеливо говорит Тревор.

Он не шутит. У нас на стойке действительно есть ведро с четырьмя дорогими бутылками шампанского. Стоят они неприлично дорого, но Тревор настоял на том, что нужно себя баловать. Он любит тратить деньги.

– Серьезно, что с тобой происходит? – Темные глаза Серафины с беспокойством оглядывают меня. В шоу она играет мою старшую сестру, но, несмотря на три сезона тесной совместной работы, мы так и не стали близки в реальной жизни. Сера очень серьезна, и наше чувство юмора не особенно совпадает.

С учетом сказанного, я понимаю, что она может быть лучшим человеком, к которому можно обратиться за советом. Дело в том, что Серафина замужем с шестнадцати лет. Ага. С шестнадцати. Она должна была получить разрешение своих родителей, чтобы выйти за своего парня, который ухаживал за ней в старших классах, но они вместе уже четырнадцать лет.

– Я поссорилась со своим парнем, – признаюсь я.

– Не-е-ет! Золотой Бог! – задыхается Малкольм. Его персонаж в «Делани» – наш младший брат, мрачный и резкий. Героиновый наркоман, ставший бандитом, который проявляет свою натуру в каждой сцене. В реальной жизни Малкольм – полная его противоположность.

– Что ты сделала? – спрашивает он меня обвиняюще.

– С чего ты решил, что это моя вина?

– Потому что такие люди никогда не ошибаются.

– Это неправда, – возражает Тревор. – Как там говорится? Ошибаться – это по-человечески.

– Он не человек! – парирует Малкольм, прежде чем запрыгнуть на плюшевое полукруглое сиденье у нашей стойки. Он подражает Тому Крузу в шоу у Опры и прыгает вверх-вниз, словно маньяк. – Он прекрасный бог, посланный свыше, чтобы ослепить нас, смертных, своей чистой мужской красотой!

Ну, с этим я не могу спорить. Дин просто ослепителен.

– Что случилось? – Серафина поднимается со своего места, отодвигается от подпрыгивающего Малкольма и садится рядом со мной.

– Он пытался сделать мне романтическое предложение, а я не позволила ему даже начать, – признаюсь я.

Затем я сглатываю стон, потому что, произнесенное вслух, это звучит нелепо.

Выражение их лиц подтверждает мои подозрения. Я игнорирую Малкольма, потому что он смотрит так испуганно, будто я отказалась от предложения Дина купить мне сэндвич «Сабвей». Но Тревор и Серафина смотрят на меня так, будто я сошла с ума.

– Разве ты не безумно влюблена в него? – безучастно спрашивает Тревор.

– Да.

– Тогда почему ты не позволила ему сделать предложение? – требовательно спрашивает Сера.

После неудачной попытки объяснить это Дину я пытаюсь получше изложить свои чувства коллегам.