Наследие

Контора Рейчел была подписана на несколько журналов, в том числе «Форбс» и «Вэнити фэйр». Сама Рейчел лично выбрала три карандашных рисунка местного художника, велела их обрамить и повесить на стенах цвета кофе с молоком.

Высокого уровня приемная, сказал ей муж – гений маркетинга. Привлекающая высокоуровневых клиентов.

Годы, прошедшие после открытия «Частного агентства Мак-Ни», подтвердили его правоту.

– Пробки! – Рейчел закатила глаза, вешая зонтик в нише. – Это что-то. И льет как из ведра.

– В сторону юга движутся, говорят, но медленно. В час пик вообще будет ужас.

– Отлично, есть чего ждать.

По дороге в офис она поговорила с двумя коллегами, сообщившими ей новости, забежала в тесную зону отдыха взять себе кофе. После чуть более долгого разговора – свадебные планы – со своим офис-менеджером, она села наконец за свой стол.

Откинулась на спинку, отхлебывая кофе, закрыла глаза, расслабляясь после тяжелого вашингтонского трафика в летнем потопе.

Дождь также означал, что у мужа отменится игра в софтбол, так что она – или он – должны будут решить насчет ужина. Закажем доставку, решила она. Обоих это устроит, тем более что им еще добираться до дома по пробкам.

И если никто из них не притащит работу домой, можно будет открыть бутылку хорошего вина и провести время за неспешной семейной трапезой, которую никому из них не придется готовить. Может быть, еще на секс останется время перед тем, как отрубиться.

А чтобы все это произошло, надо бы постараться и закончить работу побыстрее.

Рейчел написала отчет, вложила его в письмо к Лине – так предпочитала эта клиентка.

Офис-менеджеру она отправила свои рабочие часы для оплаты указанной клиенткой.

Не успела она взяться за телефон, чтобы сообщить новости Эдриен, как он зазвонил.

– Частное агентство Мак-Ни, Рейчел Мак-Ни у телефона.

– Миз Мак-Ни, это Трейси Поттер.

– Чем могу быть полезна?

– Может быть, я вам смогу быть полезной. Я тут кое-что разведала – да, вы говорили, что мне не следует это делать, но вот такая уж я упрямая. В общем, в процессе пришли некоторые воспоминания. Однажды я слышала, как Джон говорил с женой по телефону. Да, я подслушала.

– Я бы в таких обстоятельствах тоже стала подслушивать.

«Я-то в любых стала бы», – признала про себя Рейчел. У частного сыщика это прошито в мозгах.

– Я помню, что он говорил с ней очень сухо и коротко. Что-то насчет детей или кого-то из них. Типа, нет, он не может все бросить и мчаться домой. Да, у него есть работа, которую надо делать. Нет, она должна уметь справиться сама. И потом он на нее рявкнул: «Не можешь пережить – прими еще таблетку. Приеду, когда приеду». Или что-то в этом роде.

– Понятно.

– Должна признать, меня это повеселило. Я стояла в дверях спальни в квартирке, которую он держал для своих романов. Спросила что-то вроде: «Какие-то дома трудности?» или «Беды в раю?» И помню, что он ответил – это полностью тогда совпадало с моими планами: «Никогда не женись, а уж если вляпался, то детей не заводи, черт бы их побрал».

Трейси коротко засмеялась.

– В девятнадцать лет – самое то. В общем, он произнес краткую инвективу, что было для меня неожиданно – мы никогда с ним о его семье не говорили. Ни он, ни я не заговаривали. Но тут мы были слегка выпивши.

– Вы помните, что он сказал?

– Общий смысл. Он сказал, что жена больше всего хотела этих отродий, а ему надо было заставить ее от них избавиться, пока еще не родились. А сейчас, хотя к ней приходят и уборщица, и кухарка, она не может с ними справиться.

Трейси на полминуты замолчала.

– Меня его семейные вопросы не интересовали, но помню, подумала, как он может себе позволить их нанимать на свое профессорское жалованье. Тогда я не знала, что это ее деньги, потому и удивилась. Но мне этот разговор был скучен, и я сказала что-то вроде: «Слушай, а не пойти ли нам в спальню, чтобы ты справился со мной?» На этом и закончили.

– Интересно.

– Я тоже так думаю. И мне сдается, что Лина Риццо может быть не единственной его партнершей, которая забеременела, потому что он не хотел одеваться.

Она тоже об этом думала и работала раньше в этом направлении.

– Я полагаю, это к вам не относилось?

– Нет. Но опять же, наш роман был краток. Я предохранялась и настаивала, чтобы он надевал презерватив. Он не хотел, ныл, упирался, но для меня это было критично. Может быть, что-то здесь окрашено моим впечатлением, но меня поразило, что он ничего к жене не испытывает, кроме презрения, а детей считает обузой. И это вызывает у меня второе, несколько смутное воспоминание.

– Говорите.

– Я честно не узнала ни одной из названных вами фамилий в списке, но колледж был очень давно. Все же это воспоминание навело меня на мысль о той девушке из шекспировского клуба, который вел Джон. Я в нем состояла, потому что Джон, каким бы он ни был человеком, преподавателем был исключительным, а глубина его проникновения в Шекспира захватывала. Не могу вспомнить, как ее звали, даже когда о ней думаю. Знаю, что она была новенькая – первокурсница, а я была уже на последнем или предпоследнем курсе.

– Вы думаете, что у них с Джоном была связь?