Наследие Арконы

– Была бы воля, а враг всегда найдется, – усмехнулся Стрибог, и от его трубного голоса вновь закачались макушки вековых деревьев. – Вы за этим что ли вызывали меня, хвостатые вещуньи?

– Сам такой! – раздалось в ответ.

Видел Святобор, как грозный бог стрелу вынимал, да не заметил, как на тетиву накладывал – птицы оказались проворнее и исчезли с глаз, избежав возмездия. Знали не понаслышке, каков Стриба в гневе.

– Помоги! Сделай милость! Уж отмщу я сполна за смерть сына, за смерть друзей! За позор златокудрого кумира Арконы!

– Ох, беда с этими говоруньями. Спал бы я себе, да почивал в хоромах северных, так нет же. Разбудили, растревожили. Ну, да ладно. Помогу я, Святобор, твоей кручине. Ты возьми-ка, богатырь, этот чудесный лук. Да попробуй-ка согнуть его…

Мой черный лук – не чета оружию сребролукого Свентовита. Наверное, когда-то и он посылал живительные золотые лучи! Но с тех пор, как светозарный дал его на время неразумному Эвриту, а Тарх этот лук отобрал и напоил стрелы ядом одной гадины – с тех пор лук несет лишь смерть, окажись он в руках смертного…Тарх подарил его другу Фильке, тому, что убил князя Бориса под Троей. И погибло бы еще много славных богатырей, кабы не отобрал я у людей опасную забаву.

Принял Святобор волшебное оружие, и вмиг оно стало ему впору, уменьшившись в размерах. Но даже теперь лук был шести локтей и с превеликим трудом согнул его богатырь, натянув тетиву. Словно струну на гуслях, осторожно тронул ее смертный – зазвенела тугая тетива, взяв мрачные низкие ноты.

– Аж дух захватывает! – завороженно вымолвил человек.

– Нет спасения от его призрачных далекоразящих стрел, нет им преград. Лук мой не знает промаха! – сказал суровый бог. – Владей им, Святобор, пока не сгинет твой злейший враг. Но большего ты не проси. На то она – Явь – вам, смертным, и дана… Теперь, закрой глаза! Но лишь откроешь их – узришь ты путников, и, следуя за ними, найдешь успокоение терзаниям своим.

– Благодарю, Всеотец… – начал было Святобор, но властный взгляд заставил его поберечь все слова на потом, когда выпадет либо срок, либо случай.

И он почувствовал всей кожей, всей своей непрочной сущностью, как бурный, стремительный порыв ветра поднял тело над землей, как неукротимым ураганом понес куда-то ввысь, превратив лицо в колыхающийся студень.

* * *

Когда любопытство взяло верх, и волхв приоткрыл глаз, потом открыл и второй – он стоял на выжженном солнцем поле, крепко сжимая в кулаке кибит лука за верхний из рогов. У ног он увидел вечно полный стрелами колчан Стрибога и сафьяновый налуч, сложенный поверх него, а также пару своих мечей.

Стрелы ж были самыми разными, кипарисовыми, березовыми, тростниковыми, кленовыми или тисовыми. Но как он вскоре убедился, хозяин лука всегда доставал из тула именно ту из них, что была необходима, можно кайдалик с плоским железком или обыкновенную севергу, а хочешь – длинную дардес-стрелу или барбилон с зубчатым наконечником. В кармане на боковой стороне колчана хранилась крепкая круглая тетива, и как потом оказалось, она не знала сносу.

Лишь только он разобрался со снаряжением и выбрался на более-менее заметную дорогу, ведущую через поле, как невдалеке замаячили две фигуры. Святобор ускорил шаг и вскоре догнал странную парочку – это были мертвецки пьяный франк и его более трезвый слуга.

Веселый рыцарь горланил незатейливую песенку, а его попутчик, и главным образом лошадь простолюдина, изнывали под тяжестью доспехов их тучного хозяина. Несмотря на это балладу изредка прерывали едкие замечания на ломаном французском:

Во славу милых сердцу дам в поход собрался наш Бертрам.

И если б не один порок, сам черт сравниться б с ним не мог.

– Ведь, пил безбожно сэр Бертрам, как не советуем мы вам!

– Ио-го-го! Иого-го! – откликнулась лошадь слуги.

– Молчит, дурак! Тебе ли судить благородного сира!

– Я что? Я ничего, хозяин! Это моя кобыла…

– Тогда замолкните… замолчите… А, какая разница! Оба… Вдвоем… Тишина!

Раз едет лесом на коне… И видит замок на горе…

Он надевает свой шелом на всякий случай, если что!

– выдал рыцарь новые перлы.

– А в замке том, небось, дракон?

– Угу! И впрямь, ведь там живет дракон! – подтвердил Роже.

– Крадет, подлец, девиц и жен! – вставил слуга тихо.

– Заткнись, скотина, и слушай дальше, если ни на грош не разбираешься в высоком искусстве рифмопле… рифмо-сло-же-ния.

– Сэр рыцарь! Может быть, нам сделать привал. Глядите! Вон и солнышко к закату клонится!

На мощной городской стене мелькает белый силуэт…

Глаза бросают томный взгляд – вот так все женщины глядят…

– Сир!

– Вперед, бездельник, Том!

«А, так он из тех норманнов, что осели на острове,» – догадался Святобор.

– Только вперед! Завтра мы должны быть в Альденбурге. Туда же прибудут маркграф Альбрехт и даже Генрих Вельф. В их свите есть немало доблестных норманнов, хотя я считаю, что не пристало благородным рыцарям обивать ступени у чьего бы то ни было кресла, тем более немецкого.

«Отлично, – подумал Святобор, – и мне туда же».

– Я слышал, господина маркграфа прозвали Бранденбургским Медведем…

– А он такой и есть.