Наследие белого дракона (СИ)

Мальчик привалился к стене и жался в неё в надежде просочиться и сбежать из этой драхховой комнаты. Кожа его была красной и влажной.

— И ты тоже, сынок, — прошептала мама, охрипшим от крика голосом. Безжизненным, как и её взгляд. — Вы вдвоём хотите моей смерти. За что я проклята этими детьми, Праотец? Наказание и бездарность, — она посмотрела на Арама, дрожащего на полу. — Ра в твоём имени — пламя, — прошептала она, и её губы тронула едва заметная нежная улыбка. — Я дала тебе его, когда смотрела в колыбельку, на тебя, крошечного. Но такого сильного и уже яркого. Ты осветил мою жизнь своим рождением. Мой первенец. Мой возлюбленный сынок.

Она перевела пустой взгляд на Мору и засмеялась. Она плакала и смеялась, пока её волосы окончательно не растрепались из изящной причёски, достойной высокородной драконицы.

Камни посыпались из её волос со скорбным звоном.

— Я любила вас. Проклятие и бездарность, — сказала мать тихо, прикрыв глаза. — Я чувствую проклятый и мерзкий дар Моры. И не чувствую ни капли твоего, Арам. И она пометила тебя своей омерзительностью, влила белого яда на твой чистый холст, не тронутый и следом магии. Поставила на тебе метку, чтобы все увидели наше унижение. Чтобы все знали, что боги и огонь покинули наш дом. Вставай, сын.

Мама поднялась с прямой спиной и утёрла лицо ладонью, словно и не было никакой истерики. Словно и не она пыталась сжечь своих детей вместе с собой, испепелить в этом забытом богами месте, заполнив его пламенем. Она снова была величественна и хладнокровна.

Глава 33. Даже во тьме распускаются цветы

Цвети, как чудесные в поле цветы
колыбельная Люси

Мора сидела в углу комнаты и прижимала к груди колени, уперевшись в них лбом. Спину ласкал холод стен, а дыра в груди ощущалась всё больше и больше с того момента, как мама увела Арама.

«Ра» в твоем имени — это пламя, говорила она мальчику без дара и силы. Сжавшемуся от ожогов, от страха, от беспомощности перед родителем. Можно было подумать, что она упивается своим могуществом. Если бы не дорожки от слёз на бледных щеках и пустота в огненном взгляде. Мора видела, что мать сломлена.

Красивая, могущественная, великая и… Слабая. Дети стали её слабостью и проклятием.

Девочка пощупала свои волосы, отросшие почти до плеч. Грязные, спутавшиеся и короткие. Скоро мама опять отрежет их, чтобы сжечь. А что сейчас она делает с Арамом? Пытается стереть с него следы её ядовитого дара?

Мора вздохнула и прислонилась щекой к прохладной стене.

Холод убаюкивал, забирал боль и печаль.

Как забирали их и сны.

В них они с Люси и Арамом были вместе. Завтракали в саду, плели венки из цветов и собирали букеты маме. Арам побольше, а Мора столько, сколько стеблей могли ухватить ее маленькие ладони. Иногда стебли были с незаметными шипами, тогда Люси заботливо усаживала Мору на колени и лечила её раны: щедро наносила на пальцы мазь и забинтовывала — к вечеру не оставалось и следа. Мора носила на себе лишь один шрам.

Тот, который было уже поздно лечить маминым амулетом из Древесного дома.

Девочка прислонила ладонь к стене, мечтая слиться с её холодом. Прикрыла глаза и зашептала песню, которую Люси напевала ей перед сном.

Цвети, как чудесные в поле цветы
Цветут от зари до зари.
Цвети и люби от заката к закату,
Рисуя во снах своих детских мечты.

Любовь отдавай, непременно бери,

Озаряя улыбками свет.
И после сумрака ночи мы встретим яркий рассвет.

Мелодичный голос Люси звучал в её голове так отчетливо, будто няня пела где-то рядом. Её голос был тёплым, как объятия.

Мора приоткрыла один глаз, когда пальцев её коснулось холодное покалывание. Коснулось изнутри и начало расползаться, будто ища путь к свободе. Как разводы на воде, когда на неё опускается упавший лепесток. Что-то блеснуло.

Блеснуло и поползло по стене, завоёвывая себе пространство, чтобы развернуться во всей красе и засиять в темноте подвальной камеры. Холодное. И прекрасное. Девочка отняла руку от стены с едва слышимым треском — её пальцы примёрзли к камню.

И отползла назад, чтобы получше рассмотреть, что она натворила.

Цветы из инея чудно закручивались на темной стене, формируя собой нечто чудесное. Огромные бутоны, каких не бывает не свете. И сейчас они были прямо перед Морой. Расцвели для неё из-за её магии. Мора несмело потянулась к своему творению рукой.

— Это… — прошептала девочка, и облачко пара вырвалось из её рта, — жаль, что ты не увидишь этого, Люси. Ты бы нашла эти цветы прекрасными.

Мора широко распахнула глаза, когда слова вырвались из неё. Слова, мысли, цветы — всё это было преступно. Девочка отдёрнула руку и зажмурилась, шепча про себя молитвы. Пусть всё исчезнет.