Наследие да Винчи

Последние полчаса длительного полета из Амстердама огромный «Боинг 747» компании «Алиталия» с гулом летел на юг, в Милан, а под ним проплывали красные черепичные крыши средневековых деревушек Ломбардии. Рассматривая пятнышки человеческих поселений среди оливковой зелени, Вэнс Эриксон снова задумался над тем, почему он соврал детективу в Амстердаме. Тот легко выяснит, что Вэнс знаком с Умберто Тоси, профессором университета Болоньи по истории Возрождения и крупным специалистом по Леонардо.

Почему? — думал Вэнс. И в тысячный раз его сознание отвечало: Потому что это — личное дело. А личное дело — потому что это твоя ошибка.

Если бы только… Муки совести стискивали грудь. Если бы он побыстрее пришел к Мартини. Если бы не потратил столько времени в кабаке, Мартини был бы жив.

Не удивительно, что он солгал полицейскому. Он сам виновен в смерти Мартини и должен позаботиться о том, чтобы убийцу нашли. Кроме того, в нем разгоралась ярость: Вэнса злило, что это сделали с таким человеком, как Мартини. Вэнс был раскален от ярости добела, его не устроит, если убийцу приговорят к пожизненному заключению и он будет с комфортом доживать свои дни в сухой и теплой тюремной камере. Этому не бывать, пока жив Вэнс Эриксон.

Тот, кто убил Мартини, должен заплатить.

В Амстердаме полицейские обращались с ним снисходительно — намного снисходительнее, чем американские полицейские отнеслись бы к жителю Амстердама, — но весь разговор Вэнса тяготило их подозрение, что он имеет отношение к убийству.

Его допрашивали снова и снова, но Вэнс рассказывал лишь то, что хотел сообщить… упуская достаточно деталей, чтобы они еще не скоро дошли до той части расследования, где он находится сейчас.

Он не забыл о человеке, который напал на Мартини, и дал точное описание мужчины, который шел за ним по улице. Но умолчал о Тоси и не поделился подозрениями насчет смертей специалистов по Леонардо из Страсбурга и Вены. Эти данные Вэнс оставил себе: ему надо свести счеты, а загладить вину можно, только если убийца умрет от руки Вэнса Эриксона.

В глубине, под вздымающейся волной эмоций, гнева и вины, звучал еще не расслышанный голос — голос страха. Очевидно, что убийства совершались по некоему плану и были нацелены на небольшую группу избранных: тех, кто читал дневники Антонио де Беатиса. Вэнс остался единственным живым человеком, читавшим их. Ему не нравилось думать, что он станет следующей жертвой.

Что знал Тоси? — думал Вэнс, когда самолет начал спускаться к миланскому аэропорту Мальпенса. Что бы то ни было, Вэнс надеялся, что вскоре это выяснит.

В этот вечер в старой части Милана, в «Кастелло Сфорца», должна была открыться огромная выставка и начаться симпозиум по Леонардо. Вэнс собирался поехать туда уже больше полугода. Он с нетерпением ожидал, что услышит доклад Мартини о военной инженерии в работах Леонардо. Симпозиум проходил ежегодно в различных точках Европы, имеющих отношение к Леонардо.

Шесть месяцев. Они казались десятилетием, совсем другой жизнью. Шесть месяцев… Раньше, чем Пэтти, раньше, чем Мартини, раньше…

Вэнс покачал головой, будто пытался стряхнуть неприятные мысли. Внизу, за иллюминатором, постепенно приближался Милан.

Эриксон с легкостью прошел таможню и через час добрался до крошечного пансиона на виа Данте, расположенного примерно посередине между Собором и «Кастелло Сфорца» — до обоих мест можно дойти пешком. Вэнс вполне мог позволить себе остановиться в роскошном пятизвездочном отеле, но ему больше нравилась подлинность пансиона: высокие потолки, стены обеденных комнат украшены настоящими фресками неизвестного художника Возрождения, а вокруг все говорили только по-итальянски. Этот район был рассчитан скорее на местных, чем на туристов. Эриксон останавливался там со студенческих лет.

Сказав таксисту «чао», Вэнс перекинул через плечо единственную сумку, вошел через широкие ворота во двор и поднялся по лестнице на пять пролетов: он, как и прежде, избегал старинного лифта, который со скрипом поднимался и опускался в проволочной клетке в центре лестничного колодца.

Вэнс позвонил, и подошла консьержка.

— Синьор Эриксон! — воскликнула она, с чувством прижимая его к своей пышной груди. — Так приятно увидеть вас вновь! Вы так давно не появлялись.

Согретый ее дружелюбием, Вэнс сел и разговорился с женщиной; она показывала ему фотографию младшего восемнадцатилетнего сына, который только что поступил в университет. Вэнс медленно пил капуччино, пока синьора Орсини рассказывала свежие новости о своей семье — ее родственников во время Второй мировой войны освободили американцы, так что они до сих пор относились к Соединенным Штатам с особой теплотой. Пропаганда коммунистов не повлияла на их взгляды. Несколько минут спустя ее лицо неожиданно помрачнело.