Наследие да Винчи

Тяжело дыша, Эриксон вытер глаз рукавом плаща, оставив блестящее алое пятно на рыжеватом поплине. Когда он наклонился над распростертой фигурой и перевернул человека на спину, над левым глазом заболело так, словно туда угодили из пушки. У мужчины на шее, справа, почти полностью скрытая высоким воротником свитера, виднелась странная красная отметина. Опуская воротник, Вэнс затаил дыхание. При тусклом свете он различил очертания пятна. Птица, парящий ястреб.

— Боже, — вслух вымолвил Эриксон. Точное описание человека, скрывшегося с дневником де Беатиса. Сидя на корточках, Вэнс обыскал карманы мужчины. Никаких документов. Человек застонал, приходя в себя. Полиция, подумал Вэнс. Надо сообщить полиции. Вставая и пошатываясь, он услышал сзади шаги. Резко обернулся — человек-сова замахивался на него той же самой бутылкой из-под вина. Вэнс увернулся, но бутылка все равно попала по уху, оглушив его, и он упал на четвереньки. Мужчина замахнулся еще раз и теперь ударил прямо по темени. Вэнс тяжело осел, зачарованно разглядывая галактику ярких остроконечных звездочек.

Почувствовав затхлый влажный запах асфальта, он успел подумать, не пришла ли пора герою получить пулю в голову.

Глава 4

Мир к нему возвращался неохотно, с беспорядочным ускорением времени и света, принося с собой не утихающую пульсирующую боль. Открыв глаза, Вэнс увидел лишь расплывчатое пятно. Постепенно он осознал, что не может сфокусироваться из-за того, что лежит в переулке лицом вниз. Он постарался вспомнить, где, что…

Вэнс приподнялся на локте. Свободной рукой осторожно ощупал рану над глазом. Кровь течь перестала. Он поспешно провел рукой по быстро растущей шишке у основания черепа, но крови на пальцах не обнаружил.

С трудом встав на ноги, Вэнс оперся на стену, стараясь сделать так, чтобы мир перед глазами перестал вращаться. Попробовал пойти, у него подогнулись колени. Через несколько мгновений он снова встал и осторожно двинулся к началу переулка, цепляясь за грубую кирпичную стену. Колокола на соседней церкви отзвонили восемь. Он пробыл без сознания не очень долго.

Приближаясь к дому профессора Мартини, Вэнс увидел полицейские машины и «скорую помощь». Страх за Мартини мгновенно очистил сознание. Он пустился трусцой, не обращая внимания на дикую боль в голове. Большая толпа перекрыла узкую дорожку между каналом и рядом домов.

— Пропустите меня! — потребовал Эриксон. — Пропустите, пожалуйста.

К нему повернулось несколько раздраженных лиц, но при виде окровавленного человека с обезумевшими глазами люди быстро расступились.

У парадной двери стоял констебль в синей форме; затягиваясь сигаретой без фильтра, он оглядел Вэнса, поднимающегося по ступенькам.

— Как он? — спросил Эриксон. — Я его друг.

Полицейский еще раз затянулся, бросил сигарету на каменную лестницу дома Мартини и растер ее подошвой бесформенного прочного ботинка.

— Что с вами случилось? — поинтересовался констебль.

— Думаю, меня избил тот же человек.

Полицейский кивнул.

— А вы кто будете?

— Вэнс Эриксон. Я с профессором Мартини…

По лицу констебля стало видно, что он его узнал:

— Я читал про вас в газете. Вы имеете какое-то отношение к да Винчи. — Вэнс кивнул. — К сожалению, ваш друг мертв. — Вэнс вытаращил глаза и разинул рот. — Идемте. — Детектив взял Эриксона за локоть и попытался направить его к машинам амстердамской полиции. — Пойдемте со мной, нам надо поговорить.

— Нет. — Вэнс вывернулся из хватки полицейского. — Я вам не верю. — Он направился к открытой двери. — Я хочу его увидеть.

— Послушайте, — сказал детектив, — если он был вашим другом, думаю, вам лучше этого не видеть.

Но Вэнс уже вошел. В гостиной вокруг кресла толпились полицейские в форме и штатском. Криминалист фотографировал. Пока Вэнс приближался к объекту их внимания, у него сжалось сердце.

Тело профессора Мартини, привязанное к креслу, безвольно повисло на обвивших руки и грудь веревках. Бежевый коврик под креслом в скромной гостиной сверкал красным. Седые волосы профессора были в крови, на опухшем лице остались синяки. Голова его поникла, упираясь подбородком в грудь; вся мудрость, знания, все это богатство, сплетенное нейронными цепочками в его мозгу, были утеряны; сгорели последней синаптической вспышкой.

Голландский полицейский кивнул остальным, и все замолчали, когда Эриксон медленно подошел к телу Мартини и нежно сжал его руку.

— Прощайте, — сказал Вэнс и медленно отвернулся.

После нескольких мгновений напряженной тишины полицейский произнес:

— Вы ведь понимаете, что нам надо поговорить? — Вэнс кивнул. — Где вы остановились? — Он объяснил, и полицейский велел одной из машин отвезти его, чтобы Вэнс привел себя в порядок. В этот раз Эриксон не стал спорить.