Наследие да Винчи

— Идем, — сказал Вэнс, спрыгнув с бортика и нечаянно толкнув молодого человека и его девушку. Сюзанна и Вэнс пробирались через толпу, а им вслед летели оскорбления юного мачо, чье эго было задето. — Что-то затевается, — на ходу сказал журналистке Вэнс. — Думаю, если мы найдем нашего белокурого друга, найдем и Хашеми. — Потом он закричал громче: — Полиция, пожалуйста, пропустите; полиция, официальное задание, — быстро повторял Вэнс. Люди рефлекторно расступились перед ними.

По площади прокатился оглушительный восторженный рев и, отразившись от закругляющихся колоннад, поднялся в небо. Вэнс застыл, на миг охваченный водоворотом чувств. К обелиску плавно, величественно подъезжал Папа, облаченный в белые одежды и белую скуфью, — он раскинул в благословении руки, словно его уже распяли. Даже со ста ярдов Вэнс видел, насколько этот человек полон жизни и энергии, чувствовал его пленительный взгляд.

Две минуты.

Казалось, дневное солнце стало ярче, а цвета насыщеннее. Когда Хашеми смотрел на приближающийся силуэт в белых одеждах, его сердце колотилось и трепетало. Полицейские расчистили территорию футах в десяти слева от него — там должен будет остановиться автомобиль Папы, там он выйдет и двинется в толпу. Кортеж находился уже в пятидесяти ярдах. Острые глаза Хашеми вглядывались в лица полицейских в штатском, шедших у бортов белого автомобиля, он также смотрел на мотоциклетный эскорт, образовавший живой клин перед машиной Папы. Иранец улыбнулся и пробормотал молитву.

Одна минута.

Проклятый американский дылда, думала Анна Мария Дисальво, стараясь разглядеть Папу. Она, ростом почти пять фунтов, простояла на этом месте около двух часов, надеясь увидеть Папу, и тут вдруг сюда протиснулся этот бесцеремонный нарядный блондин. И встал, закрыв Папу от ее взгляда. Женщина снова собралась с духом, чтобы вежливо попросить его подвинуться. Пару минут назад она обратилась к нему с подобной просьбой, стараясь припомнить свои познания в английском. Но блондин лишь огрызнулся в ответ и посмотрел на нее сверху вниз страшным холодным взглядом.

Женщина снова открыла рот, но смелости не хватило. Смущаясь, она подергала ручку зонтика, который всегда носила с собой в солнечную погоду, чтобы не напекло голову. На самом деле зонтик отбрасывал такую большую тень, что в ней помещалось все ее короткое пухлое тело. Это хороший зонтик, думала итальянка, нервно водя рукой по изогнутой ручке. Куплен лишь на прошлой неделе вместо того, который сломался. Она женщина небогатая. Когда вяжешь свитера, чтобы заработать на жизнь, много не накопишь.

Сегодня она пожертвовала половиной дня вязания, чтобы прийти сюда. Завтра приедет человек из модного миланского бутика, где продаются ее свитера, и будет недоволен тем, что она связала на один меньше. И ради чего? — спрашивала себя итальянка. Ради того, чтобы рассмотреть спину пиджака богатого иностранца? Негодование росло. Собравшись с силами, она вытянулась в полный рост.

Тридцать секунд.

Они подошли к Кимболлу сзади. Теперь Вэнс пробирался через толпу молча. Сюзанна шла рядом. Вдалеке, со стороны виа Аурелия, слышался вой сирены «скорой помощи». Но они этого не заметили.

На кого так пристально смотрит Кимболл? Окруженный плотной людской массой, Вэнс остановился футах в пяти от Эллиотта, поднялся на цыпочки, стараясь разглядеть жертву блондина. Пока все собравшиеся пытались разглядеть Папу, Кимболл смотрел налево… Взгляд Вэнса остановился на мужчине, стоявшем в толпе, — на смуглом темноволосом мужчине, неподвижном и спокойном. Все толкались и болтали, эмоции били через край, а этот человек спокойно ждал. Слишком спокойно.

— Кажется, я его вижу, — прошептал Вэнс Сюзанне.

— Что будем делать?

— Надо всего лишь не дать ему прицелиться, — сказал Вэнс, изо всех сил стараясь придумать какой-нибудь план. — Но Кимболл тоже здесь. Может, он на подстраховке.

— Я разберусь с Кимболлом, — сказала Сюзанна, — а ты займись иранцем.

Сюзанна сглотнула, но во рту было сухо, лишь стенки горла терлись друг о друга.

Вэнс с тревогой смотрел на нее. Она права.

— Ладно, только кричи караул, если он попытается тебе что-нибудь сделать. — Он быстро поцеловал ее и нырнул в толпу, направляясь к Хашеми.

Пятнадцать секунд.

— Молодой человек, извините, — сказала Анна Мария Дисальво как можно громче. Высокий блондин ей не ответил. — Молодой человек! — закричала она и дернула его за край пиджака.

Автомобиль Папы замедлил ход и уже останавливался.

Десять секунд.

Хашеми снял солнечные очки и посмотрел в глаза Папе. Ему хотелось, чтобы этот неверный, умирая, увидел глаза Аллаха. Хашеми опустил руку в карман пиджака и сжал рукоятку «браунинга».

Пять секунд.