Наследие Дерини

- По-моему, лорд Ран видел черновик этого документа, а сейчас у меня должным образом подписанный и заверенный экземпляр, и я могу также предоставить свидетелей. Другой такой же документ был уже записан и внесен в архив Валоретского собора. В нем Грэхем Клейборнский и Сигер Марлийский назначаются регентами Гвиннеда. И у них есть вопросы, которые они хотели бы задать прочим гвиннедским регентам, которые были напрямую повинны в смерти покойного короля.

- Это ложь! - выпалил Манфред, размахивая мечом. - Кто осмелится это утверждать?

- Я, милорд, - и Кверон вышел из-за спины Эйлина, скрестив руки на груди. - Сам король сказал об этом в своей предсмертной исповеди… после того как ему четырежды отворили кровь в течение одного дня. Это сделал монах Custodes по имени брат Полидор, но король заявил без тени сомнения, что приказ отдал некто Манфред Мак-Иннис, а согласился на это Ран Хортнесский.

- Неправда! - воскликнул Ран. - Полидор хотел этого, и Лиор его поддерживал… А меня они одурманили, когда я пытался их остановить. Спросите любого, кто там был. Сам король бы сказал вам об этом, если бы был здесь.

- Именно потому что его нет здесь, нам и приходится вести с вами эту беседу, милорд, - резко парировал Эйлин. - И обвинения весьма серьезны…

- Это подлая ложь! - выдохнул Лиор, с трудом удерживая Оуэна, который пытался вырваться у него из рук. - Это правда, что королю отворили кровь - в соответствии с общепринятой медицинской практикой. Рука его воспалилась, он был охвачен горячкой. Когда кровопускание не помогло, стало ясно, что руку придется отнять. К несчастью, он не перенес шока операции.

- У короля были обе руки, когда он умер, - негромко возразил Кверон. - Если угодно, я готов поклясться в этом, возложив свою руку на его могилу.

- Кто этот человек?! - воскликнул Секорим, обращаясь к Лиору.

- Скажите ему, отче, - попросил Эйлин, прежде чем Лиор успел ответить. - Скажите ему, как вам пришлось обратиться к отцу Донату, чтобы выслушать последнюю исповедь короля, потому что его величество не пожелал иметь дела ни с вами, ни с вашими клириками, и предпочел рисковать спасением своей бессмертной души, умерев нераскаянным, нежели получить последнее причастие от любого священника Custodes.

- А чем этот священник лучше? - возразил Манфред, указывая мечом. - Как мы можем доверять его словам? Что это за священнослужитель, который нарушает тайну исповеди?

- Это правда, - промолвил Эйлин. - Однако сам король дал отцу Донату дозволение поведать вслух обо всем, что он сказал ему, дабы свершилось правосудие над его убийцами. Поэтому тайна исповеди не нарушена.

- Это не тебе решать, - со злостью воскликнул Хьюберт, подтолкнул королеву к Секориму и сделал несколько шагов вперед. - У тебя нет здесь никакой власти… И ни в каком ином месте. - Он дрожащим пальцем указал на своего помощника. - Эйлин Мак-Грегор, отныне я отстраняю тебя от должности и велю под угрозой отлучения от Церкви увести отсюда солдат и подчиниться церковной дисциплине. Как осмелился ты судить кого бы то ни было?

- Это я осмелился вас судить, архиепископ, - ровным голосом произнес герцог Грэхем и, положив руку на перевязь меча, встал рядом с Эйлином. Сигер также сделал шаг вперед, скрестив на груди мощные руки. - Являясь одновременно регентом и герцогом этого королевства, я имею право осуществлять правосудие высшее и низшее, могу заслушивать свидетелей и выносить приговор. Я обвиняю тебя, Манфред Мак-Иннис, граф Кулдский, и тебя, Ран Хортнесский, граф Шиильский, в государственной измене и святотатственном убийстве…

- Я не признаю твоей власти, - с презрением воскликнул Манфред.

- Я также признаю вас виновными в этих преступлениях и выношу вам смертный приговор, - продолжил Грэхем, словно и не слышал Манфреда. - Бросьте оружие. Спастись вам не удастся, и на вашем месте я бы поостерегся осквернять это святое место своей кровью… Хотя, возможно, для вас это был бы достойный конец: умереть здесь, перед могилой короля, чью священную кровь вы пролили.

- Перед могилами двух королей, - мягко добавил Сигер. - Король Джаван также погиб под клинками предателей.

Никто не шелохнулся в напряженном выжидающем молчании, наступившем после слов Сигера, не слышалось ни единого звука, кроме хриплого дыхания загнанных в ловушку людей, приглушенных всхлипываний Оуэна, который все еще пытался вырваться от Лиора, и единственного приглушенного возгласа Микаэлы. Затем, к вящему изумлению всех вокруг, Ран с презрением швырнул свой меч на пол, и лязг железа эхом отразился от каменных стен. Затем он потянулся за кинжалом на поясе.

- Ран, ты что делаешь? - воскликнул Манфред, взирая на него в изумлении и медленно опуская меч.