Наследие Дракона

Ученики без оглядки разбежались кто куда. Измай не нашел себе друзей среди остальных юношей, и на это не следовало надеяться до тех пор, пока он остается белой вороной из-за своей одежды и связи с Рухайей. Не завел он дружбы и с истинными джа’сайани, мужчинами как минимум вдвое старше его и имевшими с ним мало общего. Их покрытые шрамами тела красноречиво свидетельствовали о том, что новый статус Измая едва ли мог произвести на них впечатление. Таммас с Дайрузом почти сразу же вернулись обратно в Эйш Калумм вместе с джа’акари. Вероятнее всего, его брат и сейчас еще оставался в Городе Матерей, обедал рассыпчатой белой рыбой, завернутой в сладкую траву, и запивал кушанья полным рогом медовухи.

Измай вздохнул и постарался свернуться в «Позу цветка», сведя ноги вместе и слегка покачиваясь. Ему было жарко, он устал и хотел есть, и чувствовал себя скорее как дурак, чем как цветок. Не обращая внимания на ироничную усмешку Джазина, Измай театрально широким шагом переставил стоявшую сзади ногу вперед, поднял руки к бокам, выворачивая кисти в сторону солнца, и легко обхватил пальцами правой руки рукоятку меча. В свой первый день он так часто был близок к тому, чтобы отрезать себе пальцы ног, что истаз Аадл до сегодняшнего утра запрещал ему тренироваться с мечом.

Измай перенес вес тела на стоявшую впереди ногу, попытался сделать поворот… и закончил стойку падением в песок.

Это невозможно, – сказал он себе.

Ничего невозможного тут нет, – весело защебетала Рухайя в подкорке его сознания. – Это всего лишь крайне маловероятно. Ты похож на новорожденного тарбока, который пытается впервые подняться на ноги. В свою очередь это напоминает мне о том… что я проголодалась.

Измай поднялся и отряхнул песок, мечтая набраться храбрости и стащить с себя тяжелый туар. Но когда он в последний раз попытался закрепить свой головной убор без посторонней помощи, дело едва не закончилось самоповешеньем.

– Ты еще ребенок, – сплюнул Джазин. – Наверное, джа’сайани приходится подтирать тебе задницу, раз мамочка далеко и не может тебе с этим помочь.

Измай развернулся и открыл рот. Джазин же и не думал шевелиться. Он держал стойку «Поймай кота» так, будто человеческое тело было создано специально для подобных скручиваний; лезвие его меча сверкало на фоне полуденного неба. Меч был самым обычным, недавно выкованным и похожим на любое другое лезвие, которым вооружались джа’сайани после освоения Двадцатки. Измай почувствовал, как его губы скривились, а в желудке заурчало.

Хочешь, я съем его для тебя? Я и правда проголодалась.

Нет, спасибо. Не хочу, чтобы ты еще и подтирала мне зад. – Он поднял меч.

– Твой рот слишком мал, чтобы говорить о моей матери. – Измай нарочно уставился на Джазина и улыбнулся. – И еще у тебя слишком хорошенькое для этого лицо.

Джазин зашипел, стиснув зубы, и подпрыгнул:

– Значит, ты хочешь скрестить со мной мечи?

Продолжая смотреть на него, Измай достал свой шамзи и презрительно бросил его на песок.

– Ты не стоишь моей стали… ты, слабый гевад.

Услышав это, Джазин завыл и отшвырнул в сторону собственный меч. Юноши в бешенстве ринулись друг на друга.

Точно горные козлики, попавшие в общую яму, – с одобрением отметила Рухайя. – Значит, будете выбивать друг другу мозги. Я слышала, что человеческие мозги – это настоящий деликатес.

Джазин годами тренировался бок о бок с джа’сайани, а Измай был младшим братом в семействе воинов. Возможно, он еще не дорос, чтобы держать «Стойку рыбы», не падая при этом с ног, но его противнику никогда не приходилось драться со старшими братьями и сестрами, а значит, он не успел усвоить уроки борьбы без правил.

Измай пригнулся, уходя от удара, точно его нанесла его маленькая сестренка Рудия, и тут же зарядил резвый хук, попав Джазину в лицо. Измай испытал ужас – а заодно и удовлетворение, – почувствовав, как нос старшего мальчика хрустнул под его костяшками.

Это победа, – заметила Рухайя. Она, мягко ступая, вошла в его поле зрения в тот самый момент, когда Джазин, вопя и хватаясь за лицо, упал на колени. Кровь стекала у него между пальцев.

Ты сломал одного из них. Не думаю, что старшие погладят тебя за это по головке.

Рухайя в который раз показала себя знатоком человеческой натуры. Здоровенная рука схватила Измая за шкирку. Его подняли высоко в воздух, а затем начали трясти, словно девчачью тряпичную куклу.

– Ну хватит!

Голос был таким громким, что в ушах у Измая зазвенело.

– Если вам нечем заняться и вы готовы рвать друг другу глотки, то я найду, чем вас занять. Ты. – Он указал на Джазина. – Выгребную яму давно не чистили.

– Он сдомал бде доз! – завыл Джазин, продолжая закрывать лицо руками.

– Такому страшному лицу, как у тебя, это только на пользу. По дороге к выгребным ямам заглянешь в палатку лекаря. Кому говорю, пошел!

Джазин поднял свой меч и спешно удалился, бросив на Измая полный ненависти взгляд.