Наследие Дракона

– Ха. Она, как и всякая женщина, садится на четвереньки, чтобы справить нужду в песок. Уж я-то знаю. – Ани развернула котомку. – Хафса не сказала бы мне спасибо, если бы я повернула назад, не передав ей этого.

Ткань развернули, и на свет показался нож – зловещее лезвие, созданное для зловещих целей. Рукоятка, красная, как кровь, и вся изрезанная крошечными изображениями человеческих черепов с одной стороны имела узор в виде золотого паука, а лезвие предназначалось для снятия шкуры.

Матту было больно даже смотреть на него. Парень из соляного клана отреагировал еще резче – отпрыгнул в сторону, точно увидел лежащего на солнце скорпиона, раскрыл рот и так выпучил глаза, что их сверкающие белки стали похожи на вареные яйца.

– Любопытно. – Левиатус наклонился поближе, но при этом старался не касаться дьявольской штуки. – Выглядит отвратительно. Говорите, вы нашли его в каких-то костях? В том месте, где на Сулейму напала львиная змея? Боюсь, я не вижу тут никакой связи.

– В Костях Эта, – пробормотал Матту Пол-Маски. Он уставился на нож. – Место с дурной славой, это уж точно. Вы позволите?

Ани помедлила, но все же положила вещь в его протянутую руку вместе с тканью.

– На твоем месте я бы его не касалась. Он… какой-то неправильный на ощупь.

– У меня нет ни малейшего намерения к нему прикасаться. – Матту обращался с ножом так, будто это была ядовитая змея. Живая. – Тончайшая работа. От него, конечно, выворачивает кишки, но сделан он на загляденье. Только посмотрите, можно различить миниатюрные волоски на ногах паука, как будто в один прекрасный день он просто полз по своим делам и тут… пуф! Превратился в золото. А эти глаза? – Он осторожно, не прикасаясь пальцами, развернул лезвие. – Кажется, что они за тобой следят. Не думаю, что мог бы крепко спать в одной комнате с этой вещицей. – Матту с содроганием вернул нож Ани. – Чудовищная мерзость.

– Чудовищная, это верно, – согласилась верховная наставница. – Но знаешь ли ты, что это? Для чего оно предназначено? Это оружие сделано не для боя, но и безделушкой его не назовешь.

– Я знаю, что это такое, – прошептал Дару. Его глаза на тонком лице округлились, и он немного съежился, когда все взгляды устремились на него. – Это – лезвие Эта. Я как-то видел его на рисунке. В книге. – Мальчик поперхнулся собственными словами.

– Дай-ка догадаюсь, – сухо произнес Матту. – Это была книга, которую тебе не следовало читать.

Дару покачал головой.

– Я тоже слышал об этой штуковине. – Покрытый татуировками юноша, казалось, мечтал оказаться сейчас где-то очень далеко. – Это очень дурная вещь. Очень. – Он помотал головой. – Разрубите его на части. Выбросьте. Утопите в море. Это – чистое зло.

– Вещь не может быть злой, однако ею могут пользоваться со злым умыслом, – нахмурился Левиатус. – Как бы там ни было, я хотел бы отнести это своему отцу. Если кто-то играет в поклонение Эту, Ка Ату следует об этом знать.

Истаза Ани помотала головой:

– Ты отдашь это Хафсе Азейне. Она ждет его.

Левиатус приподнял брови:

– Мой отец…

– Она права. – Матту поднял ладони, когда Левиатус обернулся к нему. – Не торопись, кузен, выслушай меня. Если ты отнесешь это Ка Ату, он отдаст его заклинателю теней для изучения. А Аасах…

– …жрец Иллиндры, – закончил Левиатус. – Супруги Эта.

– Он родился и был воспитан в Кварабале. – Матту поправил маску. – Ты сам знаешь, что священники Эта сотворили с его народом. Если у него возникнут подозрения, что культ Эта восстал из пепла…

– Он разорвет Атуалон на части, чтобы найти его.

– Он разорвет на части весь мир, – поправил Левиатуса Матту Пол-Маски. – Заклинание теней – это могущественная магия, и Аасах не стал бы заклинателем короля, если бы не был опасным человеком.

– Я отнесу нож Хафсе Азейне, – решил Левиатус и осторожно забрал его у зееранийки. – Если она решит, что эти люди представляют угрозу для моей сестры, она их найдет.

– И съест их сердца, – добавила Ани. – А из кишок сделает струны для своей лиры. – Женщина откинулась назад, с улыбкой вдохнула пар и переплела пальцы с пальцами сидящего рядом с ней мужчины. – Твои каменщики должны построить такие бани в Эйш Калумме. Для матерей, разумеется. Хороший дар от атуалонцев.

Она улыбнулась, прикрыв глаза.

– Ах, – сказал Левиатус, снова заворачивая нож в ткань и садясь на лавку. – По всей вероятности, Атуалон преподнесет вашему народу другой подарок. В знак нашей благодарности за то, что все эти годы вы заботились о безопасности моей сестры.

Аскандер посмотрел на Ани краем глаза. Улыбка сползла с ее лица.

– Мы не нуждаемся в подарках, – сказала женщина довольно сухо. – Сулейма – дочь нашего племени.

– Разумеется, – согласился Левиатус. – Но она еще и моя сестра, и мы… я… буду счастлив, если она будет здорова и счастлива. Вы не представляете, как много это для нас значит. Как много это значит для меня.

Ани нахмурилась и ничего ему не ответила.

Сидящий рядом с ней мужчина поднес ее руку к своим губам.

– Их обычаи отличаются от наших, – мягко напомнил он верховной наставнице. – Левиатус не желал никого оскорбить. Пусть мальчик сделает широкий жест.