Наследие Дракона

Матту рассмеялся. Его разноцветные глаза ярко горели за маской рыси. Сулейма переплела пальцы обеих рук, чтобы не поддаться порыву сорвать с него эту маску.

– Почему ты носишь маску?

Эти слова вырвались прежде, чем Сулейма успела сдержаться. Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

Матту лишь улыбнулся.

– Все мы носим маски. – Его голос стал тихим. И мягким. – Просто я более честен, надевая свою.

– Я не ношу маску.

Он смерил Сулейму долгим взглядом.

– Нет, – наконец сказал Матту, – полагаю, что не носишь. Может, именно поэтому… – Его голос оборвался.

– Поэтому что?

– Поэтому вот что.

Он подошел к ней ближе, так близко, что девушка почувствовала тепло его тела, обхватил ее лицо ладонями – так человек, умирающий от жажды, набирает в пригоршню воды, – наклонился вперед и поцеловал ее.

Это было не дружеское прикосновение губ к щеке или ко лбу и не быстрые неловкие ласки подростков, спрятавшихся за палаткой. Матту дразнил Сулейму губами, языком, зубами, лизал ее рот изнутри, точно пытался найти в нем ответ на все свои вопросы. Она невольно подалась вперед, отвечая на его молчаливый призыв. Жар столкнулся с жаром, нужда с нуждой, плоть с плотью. Когда Матту попытался отстраниться, Сулейма не позволила ему этого, сжав ладонь у него на затылке и прижимаясь к нему вплотную. Он рассмеялся, не отрываясь от ее губ, и подчинился требованию продолжать.

Наконец они немного отстранились друг от друга. Тело Сулеймы было возмущено. Ее дыхание было неровным и застревало в горле.

– Почему? – снова спросила она.

Но теперь вопрос изменился, и ее голос тоже стал другим. Ее мир перевернулся, и все от одного поцелуя мужчины в маске.

– Потому что ты красива, – ответил Матту, – потому что луны полны. Потому что мы молоды, а на дворе весна, и в воздухе разлита песнь. Но, по большому счету, потому что я – дурак.

– Мне не кажется, что ты – дурак.

– В таком случае, ты тоже – дурочка. Все это, вероятнее всего, обрушит на нас уйму неприятностей.

– Неприятности будут только в том случае, если нас поймают, – сказала ему Сулейма.

А потом они снова поцеловались.

36

Одна тысяча соляных кувшинов, – подумала Ани. Талиезо прижал уши и покачал головой, но все-таки приблизился к дребезжащим телегам. – Одна тысяча соляных кувшинов.

– У тебя такой вид, как будто ты боишься, что они начнут выпрыгивать из телег и разбегаться, – сказал Аскандер. – Расслабься, красавица. С твоими маленькими глиняными детишками ничего не случится.

– По сотне соляных кувшинов для каждого племени, – сказала ему Ани, – и еще много сотен для матерей. Представь, что это для нас значит.

Им предстоял ужасно длинный путь, длинный и опасный.

– Нам придется раздобыть попоны, прежде чем начнутся ливни. – Аскандер нахмурился, подняв голову к грозному небу. – Как бы неприятно мне ни было об этом говорить, лучше нам укрыться за городскими стенами, пока все это не пройдет.

– Как бы неприятно мне ни было об этом говорить, но ты прав. Мы слишком близко к реке, слишком неповоротливы со всеми нашими повозками, и слишком многое стоит на кону.

– Повтори еще раз, а? Всю жизнь ждал, когда наконец услышу от тебя эти слова. – Рот Аскандера дернулся в характерной манере, и Ани захотелось его поцеловать.

– Что? Повторить, что на кону стоит слишком много? Я говорила не о тебе, эхуани. Стражников среднего возраста в наших землях – как саранчи. Даже хуже – саранчу, по крайней мере, можно съесть на обед.

– Если я несъедобен, о прекрасная дама, то почему ты постоянно пытаешься откусить кусок от моей шкуры? Как бы там ни было, я говорил не об этом. Я хотел, чтобы ты снова сказала: Ты прав. – Продолжая сидеть в седле, Аскандер посмотрел Ани в лицо, согнулся пополам и начал хохотать над ней.

– Ох уж, эти мужчины! Как заноза в заднице.

– Ты сама знаешь, что любишь нас, Ани.

– Ммф. – Она обернулась к молодому человеку в рогатом шлеме, возглавлявшему караван соляных торговцев. – Бретан, мы бы хотели переждать шторм за городскими стенами.

Бретан Мер был таким же красавцем, как и его младший брат Сутан, но на этом их сходство заканчивалось. Если Сутан Мер представлял собой апофеоз хитрости и солнечных бликов на воде, то его брат был самым серьезным и степенным юношей из всех, кого встречала Ани. Он был могуч как бык, его шлем украшали рога, и несмотря на то, что его большие карие глаза были задумчивыми и спокойными, казалось, что они мало что упускали из виду. Ани прекрасно знала, что именно из-за него так много джа’акари изъявили желание вернуться вместе с ней в Зееру и что он отверг ухаживания по крайней мере двух девушек.

У бедного мальчика не было ни единого шанса спастись. Кому-то, вероятно, следовало объяснить ему сущность айам бината, пока не стало слишком поздно.

С другой стороны, – подумала Ани с тайной усмешкой, – пусть девушки повеселятся.

Вдали загрохотал гром. Ани уже много лет не слышала этого звука – настоящего грома, из тех, что предваряют холодный дождь с потоками воды и грязевыми селями. Ей привиделись глаза отца, его лицо, искаженное волнением, когда он поднял взгляд на взбесившееся небо.