Наследие Дракона

Большой кот встал, отряхнулся и убежал. Ани следила за ним взглядом, в котором скрывалось нечто непостижимое.

– Истаза Ани, простите меня за вопрос, но неужели вы с ним?… Вы с ним?…

Верховная наставница удивленно подняла брови и уставилась на Ханней.

– Его зовут Иннахиль.

– И вы… вы и он… вы вместе – зееравашани?

Она еще ни разу не слышала о том, чтобы люди в столь преклонном возрасте завязывали узы с вашаями. С другой стороны, до этого дня Ханней и представить себе не могла, что кто-то способен разделать вашая, а тем более осмелиться занести лезвие над малышом.

Истаза Ани слегка улыбнулась.

– Между нами возникло… взаимопонимание. А в остальном… Кто может сказать наверняка? Его сына убили, и я согласилась помочь ему найти виновных в преступлении.

Ханней почувствовала, как мир заваливается набок и все, что она знала прежде, смещается с привычных мест.

– Как можно убить вашая? Кто на такое осмелился? У кого хватило на это сил?

Воздух сотрясся от могучего рыка. Исходивший из глубины души, этот звук был исполнен неистовства и скорби.

– Ты задаешь неверные вопросы.

Взгляд истазы Ани стал пустым. Однажды Ханней уже видела подобное выражение на другом женском лице, когда человека, изнасиловавшего молоденькую девушку, поймали и выдали ее матери для свершения правосудия. Он умер… но не сразу.

– Верховная наставница?…

Истаза Ани подошла к костям и отбросила одну из них в сторону, прежде чем Ханней успела что-либо возразить. После этого она отбросила вторую и третью.

– Ты спрашиваешь кто. А нужно спрашивать зачем.

Ани подняла череп вашая. Тот казался целым, если не считать того места, откуда выломали клыки.

– Зачем кому-то понадобилось убивать вашая и издеваться над его трупом? Зачем оставлять его в таком месте, где его рано или поздно непременно нашли бы родные? Пошевели мозгами, девочка. Как вашаи ответят на подобное издевательство? И какой будет реакция зееранимов, когда мы найдем ответственных за преступление?

Глубоко в сердце Ханней загрохотали барабаны.

– Война.

– Да, ответ всегда один: война. С вашаями. Между племенами. Или с Атуалоном… Как думаешь, чем закончится подобное противостояние для нашего народа?

Ханней представила огромные корабли, магов в золотых масках, блеск воинских доспехов на солнце.

– Ничем хорошим, – признала она.

– Ничем хорошим. Или, говоря другими словами, полным уничтожением. – Верховная наставница Ани фыркнула. – Ты наконец-то начинаешь понимать, что стоит на кону. Кто-то убил этого котенка и бросил его здесь, чтобы причинить нам боль, разозлить, может даже спровоцировать кровавую бойню между двуногими и нашими милыми китренами. Кто-то убил вашая, надругался над его телом. Кто-то взял его клыки. – Она уставилась в пустые глазницы вашая, и рука, державшая меч, дрогнула. – Видишь, засечки здесь и еще вот тут. С него содрали шкуру в качестве трофея.

Ханней начало подташнивать. Ей захотелось разреветься.

– Его шкуру забрали…

Девушка подошла к горке костей, и что-то круглое прокатилось под подошвой ее сандалии. Убрав ногу, Ханней наклонилась, чтобы поднять предмет с песка.

У нее тут же закружилась голова и появилось странное чувство – одно из тех неясных, темных ощущений, похожих на отзвуки сна, на уже однажды прожитую жизнь: как будто она прошла по чьим-то следам. Девушка повертела этот странный нож на ладони. Вещь выглядела зловеще. Лезвие у нее было в виде полумесяца, заостренного с одной стороны и серпообразного с другой. Оно было накрест утоплено в эфес из тяжелого красного дерева в форме груды человеческих черепов, верхний из которых жадной хваткой сжимал золотой паук с блестящими рубинами вместо глаз.

Воздух зашипел между сжатыми зубами верховной наставницы.

– Съемщик шкуры.

Такое лезвие действительно предназначалось именно для этой процедуры. Ханней поняла, что тонкий полумесяц использовался для того, чтобы прорезать плоть и соскребать ее с костей, а острый крюк – для более тонкой работы: первоначального надреза скелета, вытаскивания вен и сухожилий, а также для того, чтобы обходить отверстия на коже. Ее собственная шкура сжалась от прикосновения к этой штуке. Этот зловещий инструмент предназначался для кое-чего пострашнее, чем свежевание дичи. Его вес оттягивал руку, и пахло от него убийством.

– Помнишь, ты рассказывала нам истории, – спросила Ханней у верховной наставницы, – когда мы поздно ночью отходили от лагеря слишком далеко и тебе хотелось как следует нас напугать? Ужасные истории про арахнистов, жрецов тайных сект, которые ходят с похожими ножами. – Она с трудом выталкивала слова из занемевших губ.

Жрецы поклонялись араидам, гигантским паукам-убийцам, обитавшим в Выжженной Земле; жрецам, в свою очередь, прислуживали жуткие живые мертвецы, риверы, порождения легенд и ночных кошмаров.

– Арахнисты ведь пришли из Кварабалы, не так ли? Совсем как чужеземный заклинатель теней. Лезвие, должно быть, принадлежит именно ему. – Ханней вдруг охватила такая злость, что затряслись руки.

Истаза Ани протянула ладонь, и девушка с радостью передала ей нож.