Наследие Ирана

D. М. Мadал, The complete text of the Pahlavi Dinkard, vol. I, Bombay, 1911, стр. 411—412 (книга III). [См. транскрипцию и переводы этого текста: Н. W. Bailey, Zoroastrian Problems in the Ninth-Century Books, Oxford, 1943, стр. 218—219; R. C. Z a e h n e r, Zurvan, a Zoroastrian dilemma, Oxford, 1955, стр. 7—9; 31—32. Имя Ttisr выступает в книге VII «Денкарта», см.; D. М. Mad an, The complete text, vol. II, Bombay, 1911, стр. 651—652.).

(Ср., однако, иной вывод у М. Boyce, The Letter of Tansar, Roma, 1968 (Istituto Italiano per il Medio ed Estremo Oriente. Serie Orientale, Roma, vol. XXXVIII), стр. 5—11.]

Часть стк. 16 и 17 сармешхедской надписи (SM) дополняет текст надписи Картира на «Ка’бе Зороастра» (KKZ); они связаны по смыслу с концом стк. 11 и началом стк. 12 KKZ. В этом месте в KKZ говорится только об огнях и магах, которые Картир поместил в областях «не-Ирана». Надпись SM добавляет (конец стк. 16): tfWYTNd ‘twry [Wsph\’n Wig у Wktm’n W (лакуна, примерно 30 знаков) pr’c ‘L pskpwly ptyfrw’y (лакуна, примерно 14 знаков) [’]пуг‘п str[y] ’twry. Речь идет, по-видимому, об огнях, учрежденных в пределах Ирана — в Исфахане, Раге (Рей), Кермане и т. д., включая и Пешкабур, упомянутый в KZ Шапура I. Написание Igtj для Раги (Рей) необычно. (Ср.: Ph. Gignoux, L’inscription de Kartir a Sar Mas- had,— JA, t. CCLVI, 1969, стр. 387—418, особенно стр. 396.]

Например, в стк. 29 мы читаем: MNW ’It’у ‘LH ZK NP§H dyny ‘L whysty \(ZLWN] W MNWdlwndy ‘LH£ ZK NPSH dyn ‘L dwshwy «Тот, кто праведник, его духовная сущность (авест. daetia) пойдет в рай, а тот, кто грешник, его духовная сущность (пойдет) в ад». [Ср.: В. Г. Луконин, Культура сасанидского Ирана. Иран в III—V вв. Очерки по истории культуры, М., 1969 (Культура народов Востока. Материалы и исследования), стр. 89; Ph. Gignoux, L’inscription, стр. 400, 417—418.] В стк. 31, где Картир повествует о том, что многие маги пришли из Фарса, Сеистана и из других областей, можно заметить параллель к традиции, согласно которой Тосар созвал отовсюду религиозных руководителей, чтобы собрать разрозненные тексты Авесты и создать канон.

Э. Херцфельд еще в 1935 г. заметил, что в Сармешхедской надписи излагается видение Картира — рассказ о его путешествии в загробный мир и о воздаянии, которое получает человек на небе и в преисподней (сходный эсхатологический сюжет содержится в среднеперс. Arday Viraz-namag, «Книге об Ардавиразе»), см.; Е. Herzfeld, Archaeological History of Iran, London, 1935, стр. 100—102. Это наблюдение Херцфельда получило подтверждение в работе Ф. Жинью, содержащей опыт чтения и перевода фрагментов наиболее трудной части Сармешхедской надписи — стк. 29—52 (эсхатология). Gm.: Ph. Gignoux, L’inscription de Kartir a Sar Mashad, стр. 389, 399—418.]

Я не знаю, может ли это подкрепить гипотезу С. Викандера (S. Wikander, Feuerpriester) о том, что мобеды были’жрецами Северного Ирана с центром в Шизе (Ганзаке), а хербеды—жрецами Анахиты в Южном Иране, с центром в Истахре. Какое-то различие между северным и южным (или между парфянским и персидским) религиозными толками могло существовать, но оно, очевидно, не было столь значительным и четким,как это полагает Викандер.

См.: J. de Men a see, La conquete de l’iranisme et la recuperation des mages hellenises,— «Annuaire de l’Ecole pratique des Hautes Etudes», Paris, 1956; стр. 3—12. О том, что маги были в Византийской империи во времена Юстиниана, известно из сообщения Менандра Протектора о договоре между византийцами и персами. Согласно этому договору, греки обязывались не принуждать переходить в христианство зороастрийцев, живших на территории Византии.