Наследие Ирана

После арабского завоевания и внедрения ислама в Иране сохранилось не только деление общества на четыре сословия (как. это известно из источников, например из «АхлаХ-и Насирй» На- сир ад-Дина Туси); структура городов также осталась в основном прежней, с отдельными кварталами христианских, иудейских и других общин. Роли, однако переменились; власть перешла к мусульманам, и зороастрийцам пришлось селиться в «гетто». Примечательно, что с приходом ислама составление и переписка пехлевийских книг и другая деятельность зороастрийского жречества проходили больше в сельских местностях, чем в городах 3. Это совпадает с общим ростом сельской автономии в Иране раннемусульманского периода, когда децентрализация стала особенно заметной.

При исламе не только продолжала действовать налоговая система сасанидского Ирана, но и прежняя сасанидская монета чеканилась арабскими наместниками халифа — появились лишь арабские надписи рядом с изображениями алтаря огня. Но и позднее, когда стали выпускаться мусульманские монеты и была установлена новая система налогов, они во многом продолжали следовать сасанидским образцам. Если можно спорить о том, являются ли слова везир («министр») и диван («канцелярия») персидскими по происхождению, то сами эти институты были — во всяком случае, при Аббасидах — сасанидскими по духу. Да и где в другом месте могли халифы найти образцы для структуры и церемониала их дворов? Арабы завоевали некоторые области Византийской империи, но в Иране они стали хозяевами всей державы, со всеми ее имперскими традициями. Соединение государства и церкви, отнюдь не отвергаемое в исламе, имело превосходный образец в сасанидской державе; развернутое изложение этой идеи содержится в новоперсидских «Книгах советов» (Андарз-наме), восходящих к сасанидским сочинениям. Перечень сасанидских влияний на всех этапах развития мусульманской культуры и цивилизации слишком длинен, чтобы можно было привести его здесь.

Многие дихканы стали мусульманами, но именно они сохраняли старые традиции и эпическую литературу Ирана. Они были покровителями искусства и устной поэзии, и обычаи их оставались персидскими. Дихканы удержали свои позиции и положение в обществе, так что ислам не лег на них тяжким грузом. В период Омейядского халифата персы-мусульмане считались клиентами (мавалй) арабских родов и племен. Аббасидское движение покончило не только с господством арабских племен, но и с разделением мусульман на арабов и их клиентов. Нет необходимости повторять ставшее шаблонным противопоставление арабского царства Омейядов персидской державе Аббасидов. Аббасиды не решили проблем, которые нес в себе «арабский» ислам, но при них созрели условия для больших перемен в мусульманской культуре; эти перемены превратили ислам в нечто большее, чем только арабская религия и арабский образ жизни. В то время, когда ислам становился международной религией и культурой, персы шлифовали свой язык, подготовляя его к роли языка письменной литературы, и обогащали традиции мусульманской культуры. Случилось так, что персы сыграли ведущую роль и в расширении основ мусульманской культуры, и в новоперсидском Ренессансе.

При Аббасидах существовало литературное (в широком смысле) движение, именуемое шу’убийя — «националистическое» течение. Существует несколько мнений относительно характера шу’убийи. Одни считают, что это было чисто литературное течение, а не широкое народное движение; по мнению других исследователей, шу’убийя имела большое значение для всего общества, она должна была решить судьбы всей мусульманской культуры 4. Мне кажется, что при решении этой проблемы мы должны отказаться от некоторых ошибочных утверждений. Так, широко распространено мнение, что поэты-«филоперсы» пытались разрушить здание ислама, вводя в мусульманскую культуру идеи, традиции и обычаи иранской цивилизации или насыщая персидскими словами арабский язык. Во времена Аббасидов вопрос стоял иначе: не ислам или Иран, а скорее персизованный, космополитический ислам или узкоарабский ислам. «Филоперсы», боровшиеся за обогащение и расширение ислама, понимали знамение времени, они шли в авангарде и видели будущее, тогда как те, кто отстаивал чистоту арабского ислама, защищали провинциальную ограниченность мусульманской культуры и тем самым не понимали ни духа ислама, ни предначертанной ему судьбы. X. А. Р. Гибб тонко заметил, что на карту была поставлена способность мусульманского общества при Аббасидах «стать новым воплощением древней персо-арамейской культуры, в котором растворятся арабские и исламские начала, или же создать культуру, в которой персо-арамейский вклад окажется подчиненным арабской традиции и духу ислама» 5. Для Персии такой дилеммы не существовало, для нее выбор первого пути был очевиден, но для тех областей халифата, где население говорило на арабском языке, предпочтение отдавалось второму пути.