Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях

Ричард У. Ф. Поуп (Канада) считает попытку отождествлять героев романа с реальными людьми, предпринятую Д. Дж. Б. Пайпером, «иногда убедительной, но часто фривольной» (40, с.19), хотя сам не сомневается в том, что тайная полиция Афрания адекватна секретной службе Сталина конца 20-х — начала 30-х годов.

Для Элен Н. Малоу (США) роман «Мастер и Маргарита» — широкомасштабная аллегория: Маргарита являет собою образ царской России; Мастер есть воплощение традиций русской интеллигенции; Фрида символизирует предреволюционный русский пролетариат; Пилат репрезентует идею диктатуры пролетариата; Иешуа отождествляется и с пролетариатом, и с «человеком» вообще; Левий Матвей, до встречи с Иешуа, есть дореволюционная русская социо-экономическая система капитализма, а после своего обращения становится олицетворением истории СССР (31). Строго говоря, все это не что иное как бессмыслица, нелепость.

Философско-эстетический анализ романа «Мастер и Маргарита» содержат работы Э.К. Райта, Т.Р.Н. Эдвардса, Э. Эриксона-мл., Эллендеи Проффер, Надин Натов, Джули Кертис, Д.М. Бизи,Э. Барретта и др. (56; 57; 58; 15; 16; 42; 44; 35; 36; 13; 4; 8; 9).

С точки зрения Э. Колин Райта (Канада), выпустившего в 1978 г. первую подробную биографию М.А. Булгакова на английском языке, идея романа — в изображении конфликта между духовным миром индивида и действительностью (57). Человек стремится освободиться от тирании знания добра, и этот процесс ведет к гностицизму и к поклонению силе зла, а «отсюда один шаг до манихейской ереси с ее дуалистическим взглядом на добро и зло» (56, с. 1165).

Т.Р.Н. Эдвардс (Великобритания) находит идею романа в утверждении трансцендентной духовности человека (15). Эдвард Эриксон-мл. (США) склонен полагать, что несмотря на неортодоксальный апокрифический образ Христа-Иешуа, Булгаков пребывает в рамках христианской традиции, ибо роман о Пилате и Иешуа принадлежит перу Мастера, писателя же Михаила Булгакова никоим образом не стоит отождествлять с Мастером (как нельзя, например, Джонатана Свифта отождествлять с Гулливером) (16).

Только потому, что М.А. Булгаков создал неортодоксальный апокрифический образ Христа, многие критики выводят мировоззрение писателя за пределы христианской ортодоксии. Между тем, полагает Э.Эриксон-мл., дело обстоит не совсем так. «Мастер представляет человечество, созданное по образу и подобию Божьему, самого Создателя — страдающего Христа и, наконец, — автора романа Булгакова. Маргарита отождествляется с Девой Марией, Церковью, человечеством и женой Булгакова Еленой» (16, с. 35). Все эпизоды появления в Москве Воланда, по мнению критика, символизируют Ад. Бал сатаны и роль на нем Маргариты пародируют Евхаристию и все, что таковая означает. Это не что иное, как черная месса, которая всегда была пародией на христианскую мессу (16, с. 32). Сцена в Грибоедове — пародия на Тайную Вечерю, а сатана — инструмент, при помощи которого Бог добивается своих целей на Земле. «В этом контексте мы должны понимать эпиграф к роману», считает Э.Эриксон-мл. (16, с. 23).

Существует мнение, что эпилог «Мастера и Маргариты» — искусная пародия на Откровение св. Иоанна (16; 8; 9). Дэвид Бизи (США) высказал мысль, что форму повествования булгаковского романа определяет форма исторического воображения. А поскольку он убежден, что у Булгакова история отождествлялась с гипподромом, то и считает, что иначе, чем как порочный круг, воспринимать историю писатель не мог. Изображая же этот порочный круг, Булгаков, согласно Д. Бизи, почти идеально следует апокалиптической модели (9).

Неправильно было бы рассматривать последний роман М.А. Булгакова как аллегорию сталинской России, доказывает Эллендеа Проффер (США). Те критики, которые об этом пишут, сослужили писателю плохую службу (44). «Мастер и Маргарита», по ее мысли, является убедительным свидетельством связи постреволюционной русской литературы с традициями русской литературы ХIХ в. (44, с. 564). Идея же романа, полагает Э. Проффер, состоит в том, что «существуют моральные абсолюты, концепции, которые не подлежат влиянию революций и тираний», что справедливость, «которой нет в этой жизни, может прийти в другой жизни» (44, с. 565). Роман «Мастер и Маргарита» роднит с «Белой гвардией» общая идея — «двусмысленная роль государственной религии в тот критический момент, когда нация заменяет одну религию иной» (44, с. 540).