Наследие Мортены

Перед спуском по трапу Баар привычно подхватил меня на руки. Внизу нас уже ждали. Отец о чём-то общался с невысоким индусом в белоснежных одеждах. Тот поглядывал на нас с Бааром и в задумчивости теребил седую бороду и длинные усы, завёрнутые в кольца на щеках. Весь облик встречающего неожиданно напомнил мне старика Хоттабыча, настолько карикатурным было сходство. Пока мы спускались, я уловила лишь обрывок разговора, где единственным знакомым словом оказался слегка переиначенный вариант арабского «шайтан».

В аэропорт мы даже не заходили, сразу погрузившись во внедорожники представительского класса. Отец продолжал переговариваться с Хоттабычем, а мы глазели на окружающую действительность сквозь тонированные стекла автомобиля. Индия — страна контрастов во всём. Здесь ультрасовременные высотки соседствовали с нищенскими лачугами, пальмовые леса с изумрудно-зелёными шапками крон разрезали громадные транспортные развязки. Бетонные автобаны будто парили в небе, возвышаясь над серебристыми лентами рек. Хаотичное движение на дорогах с обилием мопедов и мотоциклов напоминало не засыпающий ни днём, ни ночью муравейник, где каждый индус-муравей спешил по своим делам.

Чем дальше мы отъезжали от города, тем сильнее менялся пейзаж за окном. Спустя час мы уже неслись по пустой лесной дороге, словно в пробитом тоннеле среди толщи леса. Асфальт сменила каменная брусчатка, поросшая сорняками. Небо закрывали раскидистые кроны деревьев, создавая сумеречную атмосферу. В воздухе витала бурая пыль, оседая на автомобиле, листьях кустов и деревьев. Спустя пару часов из-за очередного поворота показались массивные кованые ворота, оплетённые местным аналогом плюща с мясистыми красными листьями.

Ворота медленно отворились, пропуская нас в сердце затерянного среди джунглей имения. В центре зелёной лужайки возвышался трёхэтажный особняк из белоснежного мрамора, увенчанный луковичными крышами и башенками чатри. Резные колонны переплетались узором с остроконечными арками, словно создавая единый неповторимый ансамбль. Снаружи здание опоясывали крытые галереи, разделённые на зоны ажурными деревянными ширмами.

Кортеж остановился у парадного входа. Я смотрела на окружающее великолепие, забыв кто я и зачем сюда прибыла, но непонятная реплика, сказанная в мой адрес индийским Хоттабычем, вернула меня с небес на землю.

— Пап, что он сказал?

— Он сказал, что дочь лунной кошки заждались дома.

— А кто это?

— Господин Сингкх утверждает, что это ты, котёнок, — и, словно подтверждая слова отца, индус кивнул головой.

— А почему в аэропорту он говорил про шайтана?

На удивление, отец смутился.

— Одно из прозвищ, прилипшее ко мне в Индии почти тридцать лет назад, «шайтан эль джалиди» — ледяной демон.

— Тебе идёт! — вынуждена была признать, глядя на своего высокого светловолосого отца с ледяными глазами. Холод из них пропадал, лишь когда отец смотрел на нас с мамой. — А как будет по-арабски «Я — дочь ледяного демона»?

— 'Аna aibnat shaytan aljalid.

Я повернулась к господину Сингкху и постаралась максимально точно повторить фразу, сказанную отцом.

— la yatadakhal almar', — индус ответил мне с отеческой улыбкой, которая слегка померкла, стоило ему рассмотреть капельки крови у меня на одежде и обуви. Раны снова начали кровоточить.

— Папуль, переведи, пожалуйста.

— Господин Сингкх ответил, что одно другому не мешает.

Мы прошли в особняк, следуя за хозяином дома. Высокие потолки в сочетании с мраморным полом берегли прохладу для своих гостей. В уютных нишах с плетёной деревянной мебелью и маленьким декоративными подушечками можно было удобно расположиться на отдых и выпить чаю. Но окончательно покорил меня внутренний дворик с фонтаном, тихо журчащим в тени деревьев. Словно маленький оазис перенесли из пустыни в сердце особняка. Мощёные дорожки, обилие цветов, растущих из земли и соседствующих с кадками более экзотических растений, и низкие лавочки, напоминающие турецкие тахты. Фантастически сладкий насыщенный аромат незнакомых растений заполнял всё вокруг, дурманил голову и уносил мыслями далеко-далеко.

Я присела возле фонтана, наслаждаясь журчанием воды, буйством природы и прохладой. Баар тактично оставил меня одну, обещая вернуться через полчаса. Словно принцесса из сказки, я взирала на окружающее великолепие, и оно вызывало внутри чувство щемящей тоски, необъяснимой и мимолетной, но разъедающей кислотой всё очарование момента. Эти чувства были явно не мои.

— Рогнеда, — тихонько позвала я княжну. Та в ответ только горестно вздохнула. — Тебе эта обстановка что-то напоминает?

— Чем-то похоже на резиденцию ягуаров.

— Раз это дом, то почему у тебя такие эмоции?

— Потому что в пятнадцать мне запретили там появляться, посчитав выбраковкой.

— Э… — я натурально онемела от услышанного. Как выбраковкой может оказаться оборотень с дюжиной ипостасей? — Не понимаю.