Наследие последнего тамплиера. Кольцо

Вражеский корабль приблизился к нашему правому борту, забрасывая нас огнем и стрелами; сарацины намеревались воспользоваться нашим замешательством и нанести нам поражение. Они никогда не осмеливались брать на абордаж корабли типа «Санта-Коломы», не уничтожив предварительно часть его экипажа. Мои люди метались в дыму, словно произошло нечто по-настоящему серьезное, и мавританские короткие копья уже достигали нашего деревянного корпуса, а также гребцов первых скамей. Те начали кричать.

Мы находились метрах в двухстах от врагов, когда я распорядилась:

— Пускать стрелы! Грести!

Когда приказ услышали в носовой части, зазвучал барабан, а также удары бичей и жалобные крики. Взметнулась туча стрел и обрушилась на противника. Вскоре крики послышались и на вражеской галере. Они еще больше усилились, когда один из наших камней упал на их палубу.

Сарацины не поняли, что их ввели в заблуждение, пока наша галера не рванулась вперед. Дым от очага, огонь в котором перестали поддерживать, уходил назад. Тогда сарацины совершили еще одну ошибку. Чтобы избежать столкновения, они развернулись налево, но благодаря силе наших гребцов мы ударили их галеру носовой частью, отчего у врагов, с их правого борта, возле рубки, полетели доски и щепки. Между тем наши арбалетчики приготовились и пустили стрелы второй раз. Теперь дистанция сократилась, и они стреляли точнее по воинам и офицерам, стараясь не попадать в гребцов, которые наверняка были рабами-христианами.

По команде «На абордаж!» наши воины бросились через проход на носу с криками «За Христа и Деву Марию!» и легко перепрыгнули на вражескую галеру. Несмотря на потери от стрел и сабельных ударов мавров, мы, забыв о солдатах, сосредоточившихся в основном на носу, со всей силой обрушились на вражескую рубку, где быстро обезглавили всех офицеров и охранников. Когда все наши бойцы оказались на борту вражеского судна и начали двигаться по проходу между скамьями гребцов к носу, а гребцы вражеской галеры начали восторженно приветствовать нас, я поняла, что мы одержали победу.

Преисполнившись радости и гордости, я издала победный клич. И тут же поняла, что нахожусь в музее. Прошло лишь несколько секунд. Ориоль говорил:

— …суда с высоким бортом, подобные каравеллам Колумба, во времена Арнау тоже использовались. Но использовались они либо как грузовые, либо как торговые. Эти суда ходили только под парусами, а их корпуса с большей осадкой могли вмещать тяжелые грузы. Предшественниками подобных судов были так называемые «кока», «урка», «каравелла» и целое семейство более мелких судов с общим названием «фуста». Что же касается галер, то среди них мы можем встретить более двенадцати различных типов, от уксеров до сахетий, рампис, лондро…

Я ухватилась за перила, села на пол и положила руку на грудь. Сердце у меня учащенно билось, мне не хватало воздуха…

— Что с тобой? — встревожился Ориоль, прерывая свою лекцию.

— Это опять произошло, — пробормотала я, восстанавливая дыхание. — Это кольцо.

ГЛАВА 31

Пережив это мучительное событие, я ожидала, что Ориоль поймет меня. Верила в его восприимчивость, полагая, будто он знает, что это странное кольцо способно совершать с людьми. Я не думала, что именно Ориоль станет действующим лицом моего очередного кошмара.

Мы задержались, и я рассказала ему о случившемся. Решив, что мое состояние более или менее стабилизировалось, и пожелав развлечь меня, Ориоль сказал, что ему хочется показать мне место, представляющее особый интерес. Мы пересекли какой-то проспект и попали в микрорайон старинной застройки, где раза два свернули на другие улицы, и наконец он завел меня в маленький бар. Бар, безусловно, был особенным. На его стенах висели полки, заставленные бутылками, покрытыми многолетним слоем грязи, и несколько таких же грязных картин, на которых были едва различимы изображения курящих женщин, смотревших на посетителей с брезгливым отвращением. Вырезки из газет подтверждали, что место это и в самом деле особое. Здесь звучала французская музыка, доносившаяся из старого радиоприемника.

— Этот бар называется «Пастис», — сообщил Ориоль, заказав одноименный напиток, похожий на разбавленный водой анисовый ликер.

Вероятно, Ориоль намеревался поднять мне настроение этой бурдой, но я подумала, что мы избрали не тот путь. При одной мысли о том, что мне пришлось пережить в доке, у меня по телу пробегали мурашки, и я невольно посматривала на кольцо с огромным кроваво-красным камнем, возможно, в надежде увидеть призрак старого тамплиера, обитающего в нем.

— Мне нравится легенда, связанная с этим местом, — сказал Ориоль, отвлекая меня от моих мрачных размышлений. Он пробежал взглядом по убогому помещению, и в его глазах я заметила ту же ностальгию, что и в музее, когда он предавался воспоминаниям о великих сражениях средневековых кораблей и о героях, утонувших в Средиземном море. Теперь, под впечатлением увиденного, Ориоль собирался рассказать мне еще одну старую историю. Таков уж был Ориоль. Ему нравилось жить в прошлом. Но вспоминает ли он волны, шторм и поцелуй?