Наследие последнего тамплиера. Кольцо

Луис разъяснил нам, что морской ветер, ударяясь о гору, создает почти вертикальный поток воздуха, что позволяет дельтапланеристам подниматься над утесом, обрывающимся в море. Почему-то я отождествила этих молодых людей, похожих на ангелов, с нами тремя. Они парили над пропастью на непрочных матерчатых крыльях, а мы ввязались в авантюру, положившись на рассказ из далеких времен. На них было страшно смотреть. Может, я интуитивно чувствовала опасность нашего прыжка? Мне захотелось обнять Ориоля. Он, как и Луис, молчаливо созерцал открывшуюся нам картину. Они стояли по обе стороны от меня, и я обняла их за талии, не желая делать между ними различия. Они положили руки мне на плечи, я почувствовала их тепло и доброту той дружбы, которая связывала нас в детстве, когда мы не ссорились. Вспомнив слова стихотворения поэта Кадафиса из его «Итаки», я поняла: этот момент иллюзорных ожиданий непременно следовало пережить; нужно насладиться каждым мгновением предстоящих дней. Потом я сосредоточилась на созерцании красот пейзажа, на нежности к моим друзьям и, наполнив легкие воздухом, попыталась навсегда удержать все это в памяти: свет, дружбу, возвышенные чувства, цвет моря, яркие стены поселка… и вздохнула.

— Что нам сулит эта авантюра?

Мои друзья промолчали. Может, они задавали себе тот же вопрос?

Мы увидели его, находясь на носу судна, курсирующего между Санта-Пола и Нуэва-Табарка. Небо было безоблачным, море спокойным, а солнце только что взошло, и его лучи играли на воде так, что остров словно купался в озере, излучающем свет. Когда мы приближались к острову, сначала появились подводные камни, потом показались островитяне, вскарабкавшиеся на крепостные стены, а чуть позже — громада церкви, подавившая все остальное. Ее четыре больших барочных окна возвышались над крышами прочих строений, напоминая амбразуры брига, в которых вот-вот появятся пушки. Над нашими головами кружили чайки, а в прозрачной воде была видна розовая медуза размером с добрый футбольный мяч.

На судне, доставившем не так много людей в столь ранний час, приехали туристы, чтобы провести здесь день. Моряки, прибыв в порт, специально для них набросали в воду хлеба, и вокруг него, почуяв корм, собрались сотни рыб, красивых, серебристых, прожорливых.

— Не обращай внимания на рыб, — сказал мне Ориоль. — Они нам еще успеют надоесть.

Мы сошли на берег и направились к поселку, миновали открытые ворота мощной крепостной стены, построенной из желтоватого известняка. И мною овладело такое чувство, словно я была маленькой девочкой, посетившей пиратский аттракцион в одном из парков Флориды. В проходе сквозь стену две ниши: в одной помещен образ Мадонны, в другой — образы нескольких святых и искусственные цветы. Оставив вещи в гостинице, мы поспешили совершить ознакомительную прогулку. Кузены знали остров, так как еще детьми пару раз посещали его с родителями.

Нуэва-Табарка вполне соответствует своему второму названию — Плана [12]. Она словно состоит из двух островов, протянувшихся в длину примерно на тысячу триста метров. В центральной части их есть равнинные места, приподнятые над уровнем моря на шесть — восемь метров. Самая меньшая равнина, расположенная в западной части, наиболее высокая. Именно на ней, окруженный крепостной стеной, и раскинулся поселок. Крепостные стены в основном воздвигнуты на краю скал, почти отвесно обрывающихся в море. На перешейке, самом низком участке, находятся: с южной стороны — пляж, а с северной — гавань, открывающаяся в сторону континента. Там мои друзья вполне оценили происшедшие перемены — урбанизированную зону с лестницами и ресторанами перед пляжем. На другой стороне острова, размером побольше, расположена оборонительная башня, построенная одновременно с поселком, но на фундаменте древнеримского строения, и маяк, а в самом дальнем конце — кладбище. Там же находятся развалины древней усадьбы. Кроме кустарников, здесь успешно произрастает лишь несколько страстоцветов. Мы порешили на том, что крутые берега и причудливые формы прибрежных скал гарантируют наличие пещер.